— Спасибо, Эйрик, — сердито засопела девочка, которая съела только половину своего ужина.
— И кто тебе мешает доесть? Мамаша всё равно ушла, — мальчик пожал плечами и обернулся к блондину-близнецу, — а на твоём месте, Сверр, я бы не рассчитывал на быстрый исход, — Эйрик расплылся в широкой улыбке. Затем в очередной раз подавил зевоту и направился в постель. В сон клонило невероятно. И это было странно.
— Спать хочется жуть как, — уловил он сквозь дрёму голос сестры и собирался съязвить насчёт яда от Сверра, но язык не ворочался.
— Я видела, как Эдна куда-то отсылала со двора Финнварда. Как думаете, он…
Остаток фразы Эйрик уже не разобрал, погружаясь в сон.
***
Кровать раскачивалась из стороны в сторону. Неподалеку скрипели половицы и перешептывались близнецы. Эйрик недовольно поморщился — в такую рань могли и тише быть.
— Ты думаешь, этот сосунок подойдёт?
— Сука обещала, что он всё может.
— Надеюсь. Я отвалил ей приличную сумму за ублюдка.
Эйрик навострил уши. Голоса определённо не принадлежали тройнятам. Да и диалог был странным.
— Бьёрн, приведи щенка в чувства. Хочу на него посмотреть.
Эйрик не успел даже сообразить, кто такой Бьёрн и о ком речь, как ушат ледяной воды был опрокинут ему на голову. Парень резко дернулся, вскрикнул и только осознал, что ощущения, которые он списывал на затекшие конечности, вызваны кандалами, сковавшими его руки и ноги. Мальчишка инстинктивно попытался вскочить, но был сбит резким ударом кулака в лицо.
— Ты смотри, какой шустрый, — амбал загоготал и покосился на собеседника, стоящего поодаль.
— В этом сука определено не солгала. Приведи его в порядок и доставь ко мне. Посмотрим, на что он годится, — отчеканил второй и зашагал к носу корабля. Бьёрн кивнул и, кривовато ухмыляясь, протянул руку к пленнику.
На этот раз Эйрик был готов. Он впился в кисть амбала зубами, заставив того заорать во всё горло.
— Ах ты мерзкий сученыш! – мужчина несколько раз сильно приложился носком ботинка мальчишке по животу и, сжав покалеченную руку, заковылял к капитану.
— Этот ублюдок меня укусил!
— Эдна говорил, что он строптивый. Ничего, и не таких перевоспитывали. Пару дней поголодает и по-другому запоёт, — отозвался тот, кто носил гордое звание капитана этого суденышка.
— Я к нему больше не подойду, — хмуро отозвался Бьёрн, всё ещё бережно сжимая покалеченную кисть.