– Бывшая? Егор, наверное, очень расстроен, – пробормотала, пытаясь сложить пазл из мыслей и чувств.
– Она сама его оставила. Я бы так не поступила.
Вот теперь я узнавала Лолу. Она переживала только за Егора и невольно осуждала погибшую.
Правда, развивать эту тему я не хотела. В пазл в моей голове был добавлен последний кусочек и я поняла, что Антон не просто так вызвал Егора. Всё это делает парня идеальным подозреваемым. Можно сказать, мотив убийства налицо – ревность!
Первым порывом было немедленно бежать к Егору и поговорить с ним. Даже встала, скинув плед на пол. Затем поняла, что он мне ничего не расскажет. Скорее попросту отмолчится. Но защитить парня всё равно надо. Поразмыслив, отправилась будить дядю.
***
Полицмейстеры проехали по всем дешёвым меблированным комнатам и нигде не узнали в одном из своих постояльцев Елисеева.
– Такое ощущение, словно он сразу по приезде был убит. Вы не находите это странным, Антон Романович?
– Нет, если его поджидали.
Некромант остановился и огляделся, сориентировавшись, отправился в другую сторону.
– Думаете, он мог ехать по приглашению? Может, у него тут друзья и он планировал остановиться именно у них?
– Тогда они бы уже прибежали в управление. Просто для того, чтобы отвести от себя подозрения.
– Ваша правда, Антон Романович.
Прохор Сергеевич вздохнул и посмотрел на небо. Зима в этом году выдалась тёплая и снежная. Боевой маг даже не помнил, чтобы дул пронзительный ледяной ветер. В противовес этому само настроение мага оставляло желать лучшего. В последнее время его начала избегать сестра младшего писаря Настя. Случилось это, как только сам Прохор Сергеевич стал испытывать чувство привязанности. Впрочем, Николай так же его избегал.
– Именно поэтому мы начнём поиски его места жизни с приезда в наш город.
Антон Романович остановился перед входом в администрацию почтовых карет. Совершенно справедливо предполагая, что если Елисеев прибыл один, то только на ней.
– Вот что, Прохор Сергеевич, идите сразу к извозчикам. Я пока с местным управляющим потолкую.
Спорить Прохор Сергеевич не стал, и прежде чем Антон Романович вошёл в здание, исчез за поворотом.
Основной зал был поделён на две неравные части кованой решёткой до самого потолка. В большей части за внушительным длинным столом сидел мужчина и что-то сосредоточенно писал гусиным пером, щурясь в пенсне. На посетителя он не обратил внимания, хоть колокольчик, висящий над дверью, звякнул. Не поднял он глаз, и когда Антон подошёл вплотную к столу.