Но Васька была настойчива и Шурке пришлось смириться. Когда же он вывел под руку в столовую свою золотоволосую красавицу в кипенно-белом и наткнулся на восхищенные взгляды, Шурка подумал, что рядом с Васькой должен быть некто в черном бархате и с длинной шпагой. Но Васька, сияя лицом, прижалась теснее, и Шурка понял, что не нужны девчонке ни черный бархат, ни шпага, что она согласится даже на рядно и сермягу, и сердце его переполнилось нежностью.
В связи с наличием в рядах выздоравливающего ритуал пришлось подсократить, но Шурка мужественно держался целых три часа. Он бы держался и дольше, но бдительная Васька, не теряясь в угаре свадебного пира, заметила на лице мужа интересную бледность и, перемигнувшись с теткой Матреной, потащила Шурку в комнату. Он еще успел сказать, что, мол, потеря одного бойца это не повод. Народ одобрительно загудел и Васька закрыла дверь.
- Ну вот, милая, и прошла наша свадьба, - сказал Шурка, тяжело шлепаясь на постель. - Ты хоть немного довольна?
- Почему немного? - подняла брови Васька. - Я очень и очень довольна. У меня лучший муж на свете. У меня прекрасный дом и отличные подруги и друзья. И у меня чудесная жизнь.
Шурка даже заслушался.
- Да ладно, - сказал он, слегка покраснев. - Насчет мужа это ты погорячилась.
- И ничего я не погорячилась, - заявила Васька, наконец стаскивая с себя платье. - И ты мне это докажешь... когда поправишься.
- Всенепременно, - заверил ее Шурка.