Ристан чего-то хотел от меня, но единственное, о чём я могла думать — еда. Мы как раз шли мимо кухни… Разве так сложно остановиться и дать дочери схватить бутерброд с кружкой компота? Для него это оказалось слишком. Чем-то таким, что терпеть он не собирался.
Отец взвалил меня на плечо и оттащил на конюшню. Тут-то я и осознала, что как не любили меня в этом мире, так и не любят. Раз. Другой. Третий. К счастью, тело, лишённое возможности быстро себя излечивать, милостиво отправило меня в отключку, пока этот, с позволения сказать, мужчина, вымещал на мне свой гнев, раз за разом опуская хлыст на спину…
После ему стало стыдно. Наверное. Или он испугался возможных последствий, поэтому отнёс в комнату и щедро замазал раны заживляющей магической мазью. Вот только от шрамов это не избавило. И самые страшные из этих отметин остались на душе.
***
— Ты уже дома, — продолжила Герда, принимая чашку и перекладывая себе на тарелочку овсяную печенюшку. Её слова вырвали меня из кошмара, в котором я могла находиться долго. — И тебе пора хотя бы заключить помолвку. Каталина, тебе восемнадцать! Посмотри на свою сестру. Мир[а]нда уже в двенадцать знала, кто будет её мужем. Гордись сестрой — она будет супругой Т[о]йра Риг[о]рдиса, а значит, в будущем станет герцогиней. С тобой всё сложнее… из-за одного… гхм… происшествия, твоя помолвка с Амар[е]том Бл[о]ттоном сорвалась. Твой отец, как всегда, поспешил.
Я мысленно закатила глаза. Миранда то, Миранда это! Так и хотелось напомнить Герде, что если бы она чуть больше занималась своей младшей дочерью, мной, то я бы не умерла, не побывала в другом мире и не вернулась по их с отцом прихоти, но не человеком, а настоящим чудовищем, которому плевать на то, какие у родителей планы на собственных детей. Возможно, старая я даже покорно бы вышла замуж за этого самого Амарета.
Но Герда просто забыла о моём существовании на несколько лет после того, как Р[о]ухарт, её первенец, ушёл из семьи в поисках более эффективного применения его талантов.
Итог? Я и Натберри — чужие друг другу люди. Почему она думает, что может мне указывать? Гуманнее было бы выставить счёт, который мне нужно оплатить! И поверь, Герда Натберри, я найду способ вернуть тебе все потраченные на меня деньги. Свобода дороже!
Сдерживаться было трудно. Я столько раз пыталась рассказать ей, что именно со мной произошло, поделиться, найти поддержку. Не каждый день душа обретает новое воплощение, сохранив воспоминания о прошлой жизни. Не каждый день этой душе приходится осознавать, что она больше не человеческая. И уж тем более не каждый день для того, чтобы выжить, этой душе приходится разрывать две другие, запертые в том же теле. Но всё, что беспокоило Герду Натберри, — замужество тела! Ей всё равно, что происходит с душой и сознанием!