- Не переживай, - сказал наставник. – Поймешь еще. Какие твои годы.
Так вот, значит, и жатка и сеялка должны были базироваться на одной платформе. Федька кивал с умным видом. Платформа представляла из себя два колеса, объединенных рамой, на которые, по мере необходимости, должен был навешиваться тот или иной агрегат. Вся беда была в том, что назначение агрегатов было прямо противоположным и совместить их оказалось нелегкой задачей.
- Надо было раздельные делать, - шипел наставник после очередной неудачи. – И хрен с тем, что материалов уйдет в два раза больше.
- Ну а как же, - возражал Федька, услышав про столь чудовищный перерасход. – Неужели ничего нельзя придумать? А если вот так?
- Отрок, да ты вырос, - сказал наставник после паузы.
Федьке лестно было мнение наставника, и он баском сказал:
- А что ж. Получается, не такие уж мы и темные.
- С кем поведешься, - ответил наставник, чтобы оставить за собой последнее слово.
Все свои эскизы Федька припрятал, решив заняться новой техникой уже на новом месте. Тем более, что боярин посулил им в помощь прекрасного кузнеца.
Когда Федька вспомнил о боярине, в голову стали лезть и другие мысли, имеющие мало общего с первоначальными планами. Болезнь не старого еще и крепкого на вид мужчины показала насколько ненадежны бывают планы, построенные на благорасположении одного человека. А эта история со сватовством Аксиньи… Федька прекрасно понимал, хотя, конечно, хотелось думать иначе, что, несмотря на всю решительность девушки, отцовская воля вполне может не заставить, нет, а вынудить выйти замуж за какого-нибудь занюханного боярского сынка, которого Федька заранее ненавидел.
И времени, на то, чтобы стать боярину настолько нужным, чтобы он о других и думать не мог, у Федьки не было. Тут хотя бы года два. Но, судя по тому, какими темпами стала раскручиваться история с замужеством, этого времени у него не было. Оставалось еще два варианта: первый – это смерть боярина и тогда Аксинья остается единственной владелицей богатств и поместий. Но Федька об этом даже думать опасался. Причинить горе Аксинье он не мог. И второй вариант – бежать, куда глаза глядят. Федька не сомневался, Аксинья пойдет за ним куда угодно. Но остальные поверившие ему люди. Ладно, мать с сестрами и семью Третьяка он сумеет взять с собой. А остальные, а все то добро, которое скопилось за четыре года. И потом, куда бежать. В другое княжество? Да они тут все друг с другом знакомы, а часто даже и родственники. То есть от всех этих Рюриковичей надо прятаться. Тогда рушится сама идея об использовании сильного покровителя. И придется все делать самому, а если сбегать, то и с самого начала.