- Не едет что-то мой гонец.
- Идите быстрее, - зашипел наставник, словно боялся, что его могут услышать. – Надо хотя бы посмотреть. Если это просто простуда, постараемся и без знахарки управиться. Ну а если пневмония… Боюсь, что тут и знахарка окажется бессильной. Эх, пенициллин бы, - добавил он непонятное слово.
Когда они вошли во двор, у Федьки создалось впечатление, что подворье словно вымерло. Люди, конечно, попадались, но вели они себя тихо и при виде проходящей Аксиньи как будто впадали в столбняк и только глаза поворачивались вслед. Федька пару раз даже оглянулся. Нет, все точно – стоят. На крыльце их встретил Никодим и, косясь на Федьку, что-то прошептал Аксинье на ухо. Аксинья вздохнула.
- Поди, Федя, подожди меня в столовой палате. Я сейчас, - и она ушла за Никодимом.
Федька спокойно, не обращая внимания на шастающих в темных переходах служанок, поднялся на второй этаж. Столовая была пуста и только в дальних дверях кто-то мелькнул. Федька не разобрал, кто.
Аксинья явилась минут через пятнадцать уже без шубки и платка.
- Боярин Пров приходил, справлялся о здоровье, - словно бы извиняясь, сказала она. – Ну что, пойдем к батюшке?
- Мне бы руки помыть, - неуверенно сказал Федька, даже не пытаясь понять, зачем это понадобилось наставнику. – И, желательно, с мылом.
Аксинья мгновение смотрела на него недоуменно, потом кивнула и сказала:
- Пойдем.
В маленькой спаленке, где лежал боярин, потрескивающая лампадка почти не давала света. В спертом воздухе смешивались густой запах ладана, вонь горелого деревянного масла и немытого тела. Федька чуть не задохнулся, войдя, а наставник просто пришел в ужас. В углу, едва заметный на фоне стены, весь в черном что-то бормотал поп. Федька повернулся к вошедшей следом Аксинье.
- Окно освободить! Помещение проветрить! Этого, - он показал на попа. – Удалить!
Вообще-то Федька думал по-другому, но наставник твердо взял бразды правления в свои руки. И Федьке осталось только смотреть, как это у Аксиньи получится. Надо сказать, что у нее получилось. Федька только диву давался. Девушка даже голоса не повысила. Откуда ни возьмись, появились четверо слуг, отлетела в сторону тяжелая завеса, в комнате сразу стало светло. С треском открылась рама, и резкий сквозняк моментально выдул все запахи. А подхваченный под руки поп даже рот открыть не успел.