«Мастер Силвергейн, целитель и травник. Больным звонить три раза. Прочие – один.»
Я позвонила один. Ждала я долго, нервничая и теребя подол грязного и мятого платья, которое я даже не успела переодеть. Ведь выйдя из тайника, я поняла, что в доме всё перевёрнуто, и побоялась оставаться в нём. Пряталась в коровнике, где и подслушала разговор двух кумушек.
- Виола? – открылась дверь, и на меня уставился невысокий седовласый мужчина в жилете и мятых брюках. Потом я никогда не позволяла ему одевать мятое. Мама приучила меня ухаживать за домочадцами.
- Мастер Силвергейн, здравствуйте. Папа и мама… Они умерли позавчера… Утонули. А ночью меня хотели забрать эти люди… - я начала сумбурно рассказывать что-то, и из моих глаз, сами собой, начали течь слёзы. Но мужчина остановил меня, сказав:
- Проходи, сейчас всё расскажешь, только не на пороге.
Он провёл меня в маленькую комнату, оказавшуюся кухней, напоил сладким отваром, накормил хрустящей булочкой, утёр мои слёзы, и там уже я всё подробно выложила ему.
- Странно, а где эти дамы из Благотворительного комитета? Они должны были явиться сразу же и забрать тебя в приют. Ты уже большая, тебе не нужно утирать нос. А там могут дать нужную профессию и диплом.
- Никого не было, - подтвердила я.
- Значит, разберусь со всем сам…
И этот маленький человек, лабораторный учёный и хороший целитель потратил три недели на продажу моего дома за хорошие деньги, положив их на мой счёт в банк до совершеннолетия, на выправку моих сиротских документов, а с ними и некоторых привилегий для меня, заключавшихся в возможности отходить бесплатно на курсы повара и кондитера и научиться сносно готовить, а также оформить на себя моё опекунство до моего двадцать второго года рождения.
Не знаю, какие уж связи поднял Мастер, хотя, могу догадываться, но тех работорговцев вскоре нашли, и они выдали своего осведомителя, мясника, у которого мы закупались продуктами. Он же и уговорил моих соседей пока не заявлять властям о новой сиротке.
Мясника отправили на каторгу вместе с бандой, а я же получила приёмного отца, и это было лучшее, что тогда могло случиться со мной.
Из глаза выкатилась слезинка. Я тут же её смахнула. И тут карета резко затормозила. Сидевшие перед нами по ходу её движения полетели на пол. Нас тоже хорошо встряхнуло. Раздались стоны и крики.