— Очнулись, милорд! — обрадовался кучер. — А я за вами пришёл. Искал вас, насилу нашёл. Стучу! Вы не открываете. Попросил, значит, горничную проверить, что да как. Она открыла осторожно, а тут вы. Связанный.
Каспиан нахмурился, прислушался к себе.
Действительно, руки были связаны за спинкой стула. Ноги тоже. Простыней. В голове стелился туман. Во рту появился привкус, как после дешёвой выпивки.
— Развяжи, — велел Каспиан, прикрывая глаза. Они болели от солнечного света.
Солнце. Свет…
— Ругхова девка! — выпалил Каспиан.
Незнакомый мужик напротив дёрнулся в сторону и едва не упал. Кучер тихо помолился за спиной своего господина.
— Который час? — спросил Каспиан, стараясь успокоиться.
— Полдень, милорд, — ответил кучер.
— Полдень, — повторил Каспиан, пытаясь вспомнить, как оказался связанным на стуле и понять, куда на этот раз делась его невеста.
“Сущий ангел”, — так назвал её граф Уоллес, когда рассказывал сыну о будущей жене.
“Прибью эту ведьму”, — подумал Каспиан, взглянув на незнакомого мужика, мявшегося у двери. Тот икнул, вынул образ святого из кармана, поцеловал и бочком вышел из комнаты.
— У вас тут это… — промямлил кучер, появляясь впереди и протягивая женский шарф с клочком бумаги.
Каспиан, как раз принявшийся растирать онемевшие запястья, посмотрел на вещи и грязно выругался. Он вспомнил, как Эйвери — недорогая — Айверсон подала ему морс и предложила забыть о временных неурядицах. Каспиан согласился. Выпил подношение, порадовался удачному завершению дела и… перестал чувствовать собственные конечности. Затем отнялся и язык.
А его невеста, быстро одевшись, написала что-то на листке бумаги, пожертвовала розовым шёлковым шарфиком для его запястий и ушла, оставляя после себя приятный сладкий аромат.
Каспиан отнял бумажку у кучера, развернул и прочитал:
“Не ищи меня, Уоллес! В следующий раз в твоей чашке может быть яд”.
— Ах ты ж маленькая наглая… — начал было Каспиан, вскакивая и тут же падая пластом. Лицом вперёд.
Ноги ему развязать не успели.