Федька, подойдя к жене, обнял ее, зарылся носом в мягкие волосы и пробормотал:
- Слушаю и повинуюсь, твое императорское величество.
- Мальчишка, - ласково сказала Аксинья.
- Угу, - не стал спорить Федька.
Операция отъезда была проведена в лучших традициях специальных служб. Ясное дело, что не в писаных традициях. Приставленные службой наместника контролировать бывшую императрицу и ее свиту люди (а как же, наместник же должен быть в курсе, ему же потом перед императором отчитываться) были аккуратно нейтрализованы. Все-таки местная служба безопасности не тянула супротив имперских спецов. Федька с женой и Веселкой, естественно, были посвящены в тайну, но их содействие заключалось только в беспрекословном подчинении командам и соблюдении полного молчания.
Кортежа, в привычном понимании этого слова, не было. От дома, который снимала бывшая императрица, отъехали несколько карет и колясок, отправив-шихся в разные стороны. И то, что они потом оказались у борта «Князя Рюрика» было, конечно же, чистой случайностью. Кучера получили щедрое вознаграждение и немедленно разъехались. А стоявшая наготове палубная команда тут же отдала швартовы и корабль, еле шевеля винтом, медленно-медленно отошел от причала и тихо словно призрак ушел в предутренний туман.
Аксинья, оказавшись в море, когда «Князь Рюрик» уже уходил полным курсом на двенадцатиузловой скорости на юг, попыталась было узнать у командира своей охраны каковы были причины, заставившие ее бежать подобно татю под покровом ночи. На что командир ответил:
- Матушка, лично тебе ничего не угрожало. Считай, что тревога была учебной. Готов понести любое наказание.
Аксинья тогда только раздраженно махнула рукой.
Это потом, примерно через две недели, во время жуткого шторма, когда все уже прощались друг с другом, Федька поведал Аксинье правду о их таинственном бегстве и Аксинья горько пожалела о своей реакции на слова командира охраны. Это настолько сильно смутило ее совесть, что, когда шторм стал стихать и матросы уже восстанавливали сломанный рангоут и оборванный такелаж, Аксинья вызвала к себе командира охраны. Командир явился с обмотанной головой и здоровым синяком на скуле. И он вовсе был не готов к тому, что бывшая императрица, тоже находящаяся не в лучшей форме, обнимет его и троекратно поцелует. А за ней то же самое проделает и Веселка. А стоящий за ними Федька примет виноватый вид и разведет руками.