По итогу мучительных размышлений я уже сама чувствовала себя как в воду опущенная. Понять, что такое произошло на Стрелке, никак не получалось.
Катька сперва еще пыталась расспрашивать, чего я такая смурная, а после махнула рукой и только фыркала, что меня сразили наповал питерские красоты.
Что же, в каждой шутке есть доля правды и притом весомая… Сразили и правда наповал, серое лицо то и дело вставало перед глазами, и каждый раз пробирало дрожью.
Окончание обзорной экскурсии прошло словно в тумане. Мы выходили где-то еще. В итоге я все-таки пришла в себя и с удивлением осознала, что смотрю на египетских сфинксов с отбитыми бородами. Они высились на набережной настолько близко к кромке воды, что у меня не хватило духу подойти к древним статуям.
После видения на Стрелке, я не рисковала не то что приближаться к реке, но даже смотреть лишний раз в ее сторону – все казалось, только расслаблюсь, потеряю бдительность, как тут же выпрыгнет кто-то ужасный и уволочет прямо туда, на дно, в холод и мрак.
Некстати вспомнилось что Нева очень, очень глубокая.
Впрочем, только я мучилась дурными предчувствиями, одноклассники с удовольствием и энтузиазмом фотографировались рядом с египетскими гигантами, пытаясь растолкать всех прочих туристов, которых рядом с египетскими изваяниями толпилось в избытке.
Дав группе вволю наделать снимков, дебелая экскурсоводша снова согнала нас в одно стадо и принялась вещать в громкоговоритель очередные нудные истории. На этот раз об Академии художеств. В какой-то момент Яна приосанилась и тоном заправского шулера поинтересовалась, сколько же сфинксов мы видим.
Одноклассники замерли, чуя подвох, но не представляя, в чем он заключается.
И только Вика флегматично и как будто с легким высокомерием произнесла:
– Три.
Судя по тому, как посмурнело разом лицо экскурсовода, Яковлева ответила совершенно верно и заодно испортила ко всем чертям один из любимых фокусов Яны.
– А третий где? – убито и безо всякой надежды спросила женщина, растеряв весь прежний задор. Это была ее последняя отчаянная попытка вернуться на пьедестал всезнания, недоступный простым смертным.
Яковлева уверенно указала в сторону песочно-желтого здания Академии художеств с рядами стройных колонн и куполом. Фасад Академии взирал на Неву и сфинксов с таким же чувством превосходства, как и Вика на экскурсовода.