Климена с молчаливым пониманием потупила взор. Олимпийцы низвергли титанов в Тартар, в том числе родителей Гелиоса — Гипериона и Тейю, а его самого и его сестёр (Эос-зарю и Селену-луну) оставили на свободе лишь потому, что без них нарушился бы баланс мироздания. У Гелиоса не было причин сочувствовать горю богов.
— Но всё же рассказал мне.
— Потому что настоящая верная дружба между детьми победителей и побеждённых — величайшая редкость, — Гелиос вновь улыбнулся ей, отчего розы, казалось, расцвели в самом её сердце. — К тому же, я был бы простофилей, если бы не заручился обещанием новой встречи от девушки, которой очарован.
С этими словами он взял в свои горячие ладони её прохладную, и пылко, но невесомо, будто касанием солнечных лучей поцеловал её подрагивающие пальчики. Рядом пышным цветом расцвело ещё несколько кустов роз — в этот раз вовсе не от слёз.
Вскоре Климена нашла скитающуюся по миру в поисках дочери Деметру и рассказала о том, что узнала. Великая богиня пришла в совершенное неистовство и наотрез отказалась возвращать сиренам прежний облик, сказав, что проклятье их вечное; Климену утешала только твёрдая вера в то, чти Деметра добьётся освобождения дочери, и вскоре она увидится с подругой, а мир смертных оживёт. Оживёт, как оживало её собственное сердце при каждой встрече с Гелиосом ночью на берегу океана, на его острове. По мере того, как разрасталась и крепла их любовь, всё чаще и пышнее расцветали на острове розы. Затем Гелиос женился на возлюбленной, и назвал свой безымянный остров в честь её второго имени, Рода, — Родосом, то есть буквально «островом роз».
И по сей день на Родосе пышно цветут розы, словно вечный гимн любви солнца и моря, Гелиоса и его жены Климены-Роды.