– И как всегда проиграть.
– Д-да, пришлось напялить этот балахон, – я провела рукой по груди, разглаживая складки, и Кай устремил жадный взгляд на упомянутую мной часть тела. Я же лукаво улыбнулась и кокетливо взмахнула ресницами – несмотря на то, что Кай был моим другом, поддразнить его я очень любила. Или как раз таки благодаря тому, что он был моим другом?
А-а, не знаю, никогда не утруждала себя размышлениями на тему наших взаимоотношений. Главное, что с Каем мне было легко и интересно, а то, что он так не по-дружески на меня реагирует, объяснялось тем, что Каинас – фавн. А повышенная сексуальность, легковозбудимость и падкость на женские прелести заложены в них самой природой, и просить Кая не раздевать меня взглядом было все равно, что просить огонь не гореть, а воду – не литься. Дружбе нашей это нисколько не мешало, напротив, добавляло ей некоторую пикантность и изюминку, и, признаться, очень нравилось мне. Нравилось чувствовать себя желанной, нравилось ощущать будто бы нечаянные прикосновения его рук к своей груди или бедрам, нравились пламенные взгляды, которыми он меня окидывал.
И нравилось, что ничего, кроме этого он себе не позволял – границы дозволенного были установлены прочно и незыблемо еще на заре наших отношений, когда Кай пытался сделать из меня не только друга. Кай мне нравился, но вступать в любовные отношения с фавном... слишком ненадежно, кратковременно, да и слишком уж мы были разными в физическом плане, хотя многие девушки просто млели от фавнов. И не мудрено – они были прирожденными соблазнителями и мне самой, несмотря на всю мою высокую романтическую влюбленность в недостижимого кумира, порой было трудно держать себя в руках и держать Кая в рамках приличий. Хотелось прижиматься к нему всем телом и орать, словно загулявшая кошка, требуя мужской ласки и внимания.
– Я послезавтра уезжаю.
Кай, зачарованно пялившийся на мои голые коленки, обнажившиеся из-под будто бы случайно задранного прабабушкиного наследства, резко вскинул голову.
– Уезжаешь?
– Да, в Редигору.
– В магическую академию? – в голосе его прозвучали надежда и сомнение.
– Нет, конечно! – фыркнула я. – Пусть бабуля сама едет в эту академию, если хочет! А я еду на конкурс красоты и на бал!
Кай со странным выражением молча смотрел на меня.