– Ну что, орать будешь? Или пропустим эту стадию и сразу перейдем к интересному – к знакомству хранителя и его мага? А?
***
Тиарграт Кальсиар
Тиарграт Кальсиар медленно сжал подушечками пальцев виски, надеясь, что головная боль сейчас затихнет.
Ещё немного – и она пройдет. Так было всегда. Расплата за его дар. Дар, к которому он... привык. И который сумел полюбить, очарованный его мрачной красотой.
– Зачем Владыка отсылает тебя в Дардию? Не вижу в этом никакого смысла, Тир! – Возмущенный голос матери вырвал из задумчивости.
Вот и она.
Прекрасная и блистательная Леорика Жайерин Кальсиар, Жемчужная драконица. Светлые волосы убраны в высокую прическу, кожа мерцает лунным серебром, глаза мечут молнии. Даже по щеке леди ползет чешуя! От злости.
– Моя дорогая леди, меня зовут дела службы, – он встал и склонился, целуя ладонь матери. Дракон завибрировал, заурчал внутри, словно извиняясь, – увы, рассказать не смогу, вы же понимаете...
– Развели секретность. Я ещё поговорю с твоим дядей по поводу его маниакального стремления сделать службу империи едва ли не круглосуточной! В конце концов, я хочу ещё увидеть внуков! – Проворчала леди.
Глаза матери сияли теплым чувством, которое он видел в них не так уж часто.
Сейчас она не показывала, что ей неприятна его магия, что она может ее обжечь. Только погладила легонько по голове – как в детстве.
Непослушные темные пряди волос рассыпались по плечам.
– Тир, я...
Он подавил вздох. Очень сложно противостоять дорогой тебе женщине, когда она чего-то сильно хочет.
– Ты придёшь на церемонию Лотоса твоего брата четвертой линии? – робкий вопрос.
Робкий для блистательной леди и прославленного боевого мага.
Она знает, почему он не хочет, не готов и вряд ли будет готов. И можно называть это как угодно, можно лживо прятать глаза и говорить о судьбе, но для него это не судьба – а очередное предательство.
– Ты хочешь спросить, приду ли я на обручение моего родича и женщины, которая клялась быть с моим братом по Ордену, с таким же некромантом, как я сам, до самой смерти и таяла в его объятиях? Которая обещала ему себя, но стоило зову моего «брата» ее коснуться, стоило этой вашей клятой истинности пробудить в ней желание – как прежние клятвы перестали хоть что-то значить?
Это было грубо. Жестоко. Он не должен был так разговаривать с той, что принимала его таким, какой он есть. Ну… старалась принимать. Каким именно «не таким»?