Так что я поправила шпильку в каштановых, волнистых из-за влажности волосах (розовый жемчуг — фальшивый, в отличие от моего приглашения) и скользнула взглядом по толпе, притаившись в тени тента. Это был высший свет юга, не иначе. Риса говорила, что со стороны жениха приглашены лорды кланов рыси, оленя, барсука, белой цапли… Хотя, скорее, от былого величия остались лишь легенды и красивые титулы. В былые времена правили сила и магия. Сейчас же — исключительно деньги. И у собравшихся их было много… Как и снобизма, завернутого в дорогие ткани.
Пекло и преисподняя, эти турнюры! Каждая дама будто тащила за собой целый гардеробный сундук, а кринолины шуршали, как паруса на ветру. Над головами с замысловатыми прическами красовались либо легкомысленные шляпки, либо ажурные зонтики от солнца, а порой и то, и другое разом. Мужчины во фраках походили на стаю вылинявших грачей — важные, потные и совершенно беспомощные в этом пекле. Мое собственное платье — бирюзовое, отороченное белым кружевом, уже прилипало к спине. Добавить к этому тиски корсета, неудобные туфли на каблуке — и все, пыточный набор инквизитора для жаркой встречи с ведьмой готов!
Во всем этом я грациозно (надеюсь, это выглядело именно так) прохаживалась между гостей, когда мой взгляд выхватил пухленького, коренастого, точно гном, и уже немолодого мужчину с красным, как вареный рак, лицом и длинными лихо закрученными усами. Я заприметила его по суеверному жесту, которым он обвел свою голову, беседуя с уже почтенной дамой в шляпе со страусовым пером. «Хм, а этот толстячок, похоже, верит в призраков. А где дурные знамения, там недалеко и до призраков», — подумала я, вмиг представив, как его особняк наполняется моими «дружелюбными» призрачными арендаторами.
С такими мыслями я с бокалом вроде бы невзначай приблизилась к моему будущему клиенту.
Вдалеке, за спинами гостей, переливалось море — синее, беспечное, как сама свобода. А здесь, на широкой каменной террасе, стоя в дюжине шагов от безграничного простора, ютились люди, запертые в клетки из кружев и условностей.
Ну ничего. Скоро у меня будет достаточно гиней, чтобы купить себе билет на Новый континент, а с ним — и на новую жизнь. Где на Оливии Каннинг уже не будет черной метки за дела, которых я не совершала. Это была самая большая ирония. На преступный путь я ступила из-за своей честности: после того как меня оклеветали, терять было уже нечего.