Алекс едва заметно кивнул, но в его лице сохранилось напряжение, свидетельствующее о внутренней борьбе между дисциплиной и естественным желанием действовать немедленно. Он вновь заговорил, не повышая голоса:
– Возможно ли, что сигнал является имитацией? Мог ли кто-то намеренно воспроизвести параметры Элиоры, чтобы направить нас по ложному следу? Или насколько вероятно, что наша миссия может пересечься с деятельностью других группировок в секторе? Или же, что, затянув, мы опоздаем? Есть ли какие-либо признаки, что кто-то ещё начал реагировать на сигналы?
Ответ последовал не сразу. Аналитик, до этого молчавший, положил планшет на стол, активировал голографическое поле и развернул над поверхностью схему: не столько визуальную, сколько смысловую. Она отображала наложенные слои: орбитальные траектории, узлы сигнального отклика, зоны локальных искажений, совпадающие в геометрических пересечениях. Затем он заговорил, не отвлекаясь от изображения.
– На данный момент сектор остаётся в состоянии стабильного радиомолчания. Периферийные маяки не зафиксировали прохождения судов крупного класса, а автономные разведывательные дроны, размещённые по периметру, не зарегистрировали признаков манёвра, превышающего фоновую активность. Тем не менее мы понимаем, что окно временной безопасности ограничено и может быстро сузиться, если ситуация будет интерпретирована иначе в соседних секторах. Что касается возможности имитации… Теоретически такая попытка возможна. Однако на практике воспроизвести сигнатуру Элиоры в её энергетическом диапазоне невозможно без прямого доступа к оригинальному фрагменту кода. И это не техническая прихоть, а физическое ограничение.
Он провёл пальцем над одним из узлов схемы, вызвав краткую пульсацию, и продолжил, уже более уверенно:
– С момента первого открытия на Элиоре прошло более пятисот лет. За это время не было найдено ни одного сопоставимого объекта. Ни одна цивилизация, включая пиратские сети, внешние автономные разведкорпусы и даже крупные частные консорциумы, не проявила к объекту системного интереса. Причина проста: их сенсорные алгоритмы не способны извлекать ту часть сигнала, которую фиксируют наши прототипы. Мы работаем с переработанными данными, полученными в рамках проекта «Дельта-Фазис». Безопасность этих данных обеспечивается на уровне, исключающем утечку. Наши прототипы оперируют реконструированным фрагментом кода, полученным в лаборатории глубокого анализа. Даже если кому-либо удалось получить доступ к поверхностным параметрам, они не могли бы воссоздать структуру в полном объёме. То, что для них шум, для нас структурный остаток, однако стопроцентной уверенности нет и у нас, но…