- И это печь?! – изумленно спросил Данька. – Да это целый город!
- Ты практически прав, - Ромка указующе повел рукой. – Вот тут у нас коптильная зона, тут мангальная, тут основной портал, а тут – стол и шкаф. А вот здесь можно парковаться.
- А почему из трубы не идет дым? Я думал, из печных труб всегда идет дым.
- Потому что прогорание дров ты пропустил.
- Здорово пахнет! – Летчик облизнулся.
- Надеюсь, ты сейчас говоришь про хлеб, а не про одеколон Михаила Александровича, который перекрывает все вообразимые запахи? – язвительно осведомился Жулан.
- Нормальный у меня одеколон! – обиделся внешник.
- Нет. Я бы даже сказал, что в твоем случае использование слова «одеколон» звучит оскорбительно и для парфюмерной промышленности, и для города Кельна, давшего название этому виду парфюмерии, да и заодно для всей Германии в целом.
- Миша, извинись перед Германией, - со смешком потребовал Ромка.
- Ни за что! – злобно ответил Дягин.
- А чего не достаете хлеб? – нетерпеливо спросил Летчик, которого больше интересовали гастрономические реалии.
- Ты, это, сядь и жди, как все! – сердито велел Манул. – Без тебя разберутся!
- Вот именно, - Ромка с гордым видом плюхнулся на лавку. – Мы вообще хотели позвать только Пашку – она ведь нам тут с обустройством помогала, но, к сожалению, ты к ней прилагаешься.
- Я – архивариус и экзорцист! – сердито напомнил Данька. – Экзорцисты не строят печки! Когда на меня накинулись восемьдесят дикарей, я так им сказал!
- Мы с Ромкой, Валькой и Степкой тоже печки не строим, - сказал Манул, - и ничего, научились – вон какую отгрохали! Когда у нас с Герой будет свой дом – мы и там печку построим. Главное – желание!
- Главное, чтобы та, ради которой мы эту печь затеяли, была довольна, - Ромка аккуратно пихнул жену в плечо. – Ты довольна?
- Еще бы! – Юля, поправив свою свободную тунику, улыбнулась. – Только еще тут нужен большой навес…
- И цветочки! – прощебетала Стася. – Можно поставить просторную беседку…
- Так, товарищи женщины, не все сразу!.. – Ромка пронзительно свистнул, и Дягин нервно подпрыгнул на лавке. – Эй, мелочь, сколько раз повторять – а ну живо отошли от топора! Илья!..
- Я – Антон, - сообщил державшийся за рукоять топора близнец с легким злорадством, и Жулан, опустив газету, недовольно посмотрел на него, после чего перевел взгляд на рыжую.