— Даже сейчас? — спросил кто-то из группы.
— Да, даже сейчас.
— А зачем вы повели нас сюда? — испуганно спросил тот же человек.
— А разве адреналин не щекочет вам нервы, не делает восхождение более интересным и запоминающимся? — спросила гид.
Я посмотрел на задремавшего Никаса, которому до вероятного извержения не было никакого дела. Он повесил голову и распустил слюни, убаюканный монотонным движением.
— А если мы погибнем? — не унимался трусливый турист.
— Так, я всё поняла. Вы останетесь здесь, а мы вернём вам деньги за часть маршрута, — произнесла гид серьёзным тоном. — Не принимаю никаких возражений. Нам паникёр на самом краю вулкана не нужен.
— Я читал, что вулканы — это врата в ад. Вот сами туда и направляйтесь, а мне в другую сторону. — Турист сложил руки на груди и отвернулся от всей группы.
— Столько топать в гору и испугаться за сто метров от цели, — усмехнулась Айрис, глядя на странного человека.
— Самодур или адвокат, — предположил я причину его странного поведения.
— Почему адвокат? — не поняла Айрис.
— У адвокатов, если вероятность события составляет десять в минус двадцать первой степени, оно всё равно является возможным. Они не понимают значения чисел.
— Мне показалось, что он просто боится загреметь в ад раньше срока.
— Тогда точно адвокат. Если на нём полно грехов, то вулкан может проснуться прямо сейчас. — Я поводил носом по ветру. — Вот, уже и серой запахло.
— Друзья, становитесь друг за другом, хватайтесь за верёвку и поднимайтесь за инструктором. Повторяйте за ним все движения. Ставьте ногу туда, куда ставит он, не раскачивайтесь, не паникуйте, если поскользнётесь. Думайте о тех, кто идёт позади вас, — проинструктировала гид нашу компанию и отошла в сторону.
Народ выстроился в колонну. Первым начал восхождение инструктор, розовощёкий крепыш, отдалённо похожий на Апанасия. Он ловко полез вверх, перехватываясь и ставя ноги точными движениями. Туристы, один за другим, последовали за ним. Со стороны дорога не казалась такой уж сложной, но горы умели обманывать. Айрис встала передо мной. Обернулась на меня и спросила:
— Давай я Никаса себе пересажу?
У неё сил, благодаря модификациям в обеих руках, было побольше моих, но люди этого не знали, и со стороны могло показаться, что я слабак и маменькин сынок, боящийся трудностей.