— М-можно повторить… - с осевшим голосом врач сделал шаг назад.
— Нельзя. Он был последний. – туманно ответил Абрамов. И тут мне показалось, что вот-вот он бросится на меня и убьет. Точнее, добьет окончательно.
— Хм… Странно. – врач вдруг напрялся.
— Ничего странно. После аварии пару лет назад шанс был только один. И она, - в явно тыкнули пальцем. Я вздрогнула. – его убила.
— Нет, я не об этом. – приоткрыв один глаз, врач зарылся в своих записях, очень похожих на мою медицинскую карту. – Мы провели довольно много исследований с пациенткой и, могу вас заверить, ни один анализ не показал недавнего наличия беременности. Более того, даже гормонов в крови не осталось. Это… странно. – воцарилась пауза, после чего врач выдал. – Сейчас же позову гинеколога. Пусть она осмотрит шейку матки вашей жены, проведет различные тесты. Это поможет увидеть общую картину.
Вот тут-то меня и накрыло окончательно. Больше терпеть не было сил и желания. Стоило только представить, как меня в бессознательном состоянии раздевают и «препарируют», как лягушку. Ковыряются изнутри, словно я какая-то поломанная машина…
— Не надо меня трогать. – открыв глаза, я с ужасом осмотрела двух мужчин в палате. Один из них, муж, явно жалел, что я вообще оклемалась. – Я… Мне нельзя на кресло.
Ярко-какие глаза душили меня без прикосновений. Со сцепленными губами, сведенными на переносице бровями Абрамов выглядел до колик угрожающе.
— Не переживайте, Маргарита. Это совершенно не больно. Вы ничего не заметите. – врач послал мне тревожную улыбку.
— Будет больно! – кусая губы в кровь, я боролась со стеснительностью. Затем решила, что уж лучше признаться. – Просто я девственница.
Воцарилось гробовое молчание. Глаза врача округлились. Он посмотрел на Абрамова довольно красноречивый взгляд. А мой «муж» вдруг расхохотался и от звука этого, казалось, на окнах появлялся морозный рисунок, а вода в стакане леденела.
— Нет, правда. – стояла на своем я. – Меня зовут Аня Сидорова. Мне восемнадцать лет. И у меня никогда не было половых партнеров. Меня нельзя смотреть на кресле. Так… Так врачи говорили!
Абрамов вдруг затих. По виду я поняла: «ложь» он терпеть больше не намерен. Резко вскочив на ноги, он процедил:
— Как же ты мне надоела, дрянь… - протянул руку врачу и рявкнул. – Перчатки мне. Живо.