— Но, господин Абрамов… - залепетал старик. Один взгляд «мужа» и приказ был исполнен.
После этого врачу указали на дверь:
— Вон пошел. Жди. Я тебя позову.
Врач бросил на меня сочувственный взгляд и… ушел. Сердце мое предательски сжалось, а конечности охладели. Абрамов быстро натянул перчатки, словно маньяк из какого-то ужастика. А после начал наступать на меня.
— Нет, прошу… - молила я, когда он грубо скинул с меня одеяло и задрал больничную сорочку. – Я не Маргарита! Вам нужна не я!
Мои возгласы не имели никакого смысла. Методично и холодно он прижал одну руку к моему животу, а другую разместил между ног.
— Девственница она. – фыркнул он с таким пренебрежением, будто по его версии меня должно было миллион мужчин переметь. – Придумала бы что получше. Раньше ты казалась мне более изворотливой во вранье.
Время замедлилось. С выпученными от шока глазами, я ощутила, как Абрамов ввел в меня два пальца. Методично, словно врач на осмотре. Довольно глубоко, но медленно. Неужели щадил?
— Что за… - выдохнул он сдавленно, когда его пальцы уперлись в явную преграду и никак не могли войти глубже. Он надавил, я завизжала. Тогда «Муж» отпрянул. Его глаза разглядывали меня словно какую-то сложную головоломку… Это продлилось не долго. Абрамов закатил глаза, скривился и фыркнул: - Ты еще и девственную плеву восстановила. Идиотка…
Стянув перчатки, он бросил их на пол. Вышел из палаты, громко хлопнув за собой дверь. Я же так и осталась лежать, монотонно глядя перед собой.
Часть 4
— Маргарита Абрамова?.. – робкий стук в дверь и в палату вошла милая медсестра.
Утро нового дня начиналось вовсе не с кофе. Уже вторую неделю меня таскали по бесконечным исследованиям и анализам.
— Я не Маргарита!.. – устало заныла я, зарываясь в дрожащие на нервной почве ладони. – Сколько можно?
Напрочь игнорируя мою маленькую истерику, девушка скупо указала папкой на дверь и приказным тоном позвала за собой:
— Вас ожидает в своем кабинете главный врач клиники – Вячеслав Георгиевич Киселев.
Надоело быть безвольной игрушкой и неживой марионеткой. Угрюмо сложив руки на груди, я отчаянно отвернулась к окну:
— Никуда я не пойду. Ясно вам?
Раздался усталый вздох, после медсестра довольно доходчиво обратилась к парням, что днями и ночами караулили мою палату:
— Господа, не могли бы вы помочь доставить буйную пациентку на прием?