Она решила купаться… вообще без ничего?!
— Кель, — рассмеялась, — не красней так. Мы одни, здесь только те приличия, что мы сами для себя установим.
— Чего ты добиваешься? — прозвучало резче, чем я хотел.
— Может быть, ничего, — отозвалась Лиана. — А может, я хочу… — в те пару секунд, что она выдерживала паузу, мой мозг чуть не вскипел от диссонанса вспыхнувших в голове ярких фантазий и давно привычного «нельзя». — Хочу, чтобы ты вспомнил, с кем учился целоваться?
— Это было десять лет назад! — возмущенно напомнил я и принялся отфыркиваться и отплевываться от попавшей в рот и нос воды.
— И это было прекрасно, — мечтательно сказала Лиана.
«Я был дураком, — мог бы возразить я. — Совсем не думал тогда, что рано или поздно ты станешь моим боссом, и этот эпизод станет… неуместным».
Но, черт бы все побрал, она права. Мы были глупыми малолетками, возомнившими себя взрослыми, и те поцелуи были нелепыми попытками глупых малолеток, и, хуже того, нас тогда застукал мой отец! Лиане он приказал молчать, и она послушалась — потому что иначе, пригрозил он, худо будет мне, а не ей. Вопреки всему, что вкладывают мальчишки в презрительное «девчонка!» — Лианис всегда умела дружить по-настоящему.
Мне, правда, все равно прилетело по первое число. Именно тогда я накрепко выучил слово «неуместно».
Но все равно это было прекрасно.
— Послушай, давай просто поплаваем. Не провоцируй меня. П-п-пожалуйста, — я старался говорить веско и убедительно, но вода снова попала в нос. Лиана едва слышно фыркнула.
— А мы и так просто плаваем, Кель. Но ты прав, разговаривать в воде не слишком удобно.
Она нырнула и проплыла мимо меня под водой. По светлому телу скользили закатные блики, распущенные волосы навевали мысль о русалках. А может, не волосы, а вся она, откровенная и свободная, как никогда. Я вдруг подумал, что она не хуже меня помнит слово «неуместно»: на людях госпожа Лианис Лейс всегда вела себя безупречно. Даже мой отец, который помнил те наши почти еще детские поцелуи «понарошку», и ее проныра-сестра не предполагали, что между нами может быть хотя бы тень чувства. И мысли такой не допускали — иначе Лиана точно знала бы.
А вот я — еще как допускал. Но в такие минуты становился сам себе противен. Пока Лиана не давала повода, все мои мысли, допущения и предположения оставались чем-то из области постыдных фантазий. Желать ту, кто платит тебе за работу, можно. Любой мужчина может желать любую женщину, такова наша природа. Но добиваться любви своего босса — мне всегда казалось, что так поступают только альфонсы.