Мои слова ничуть не помогают ситуации. Мама не слышит меня, она
громко охает, закрыв рот ладонью.
— Рустааам?! — негодует, как будто я сам себя ударил. — Что
случилось, мальчик мой?
Мысль приходит в голову моментально. Не грузить же ее рассказами
о моих злоключениях.
— А это я так отдохнул, мама, — пытаюсь безмятежно улыбнуться. —
Играл в пляжный волейбол, и мне там прилетело. Футболист из меня
никакой, но зато было весело. Никогда не играй в пляжный футбол,
если там будешь.
Она смотрит на меня недоверчиво, прищурив глаза.
— Вот поэтому женщины живут дольше, — заключает осуждающе и
делает приглашающий жест в зал. — Все ваши глупости. Проходи.
Киваю в ответ и направляюсь в зал, где меня дожидается брат, чья
челюсть стремится к полу, как только он меня замечает.
— Я тебе рассказывал, как играл в пляжный волейбол, — отвечаю на
его молчаливый вопрос и указываю пальцем на синяк, а потом
оборачиваюсь в сторону прихожей. — Елизавета, принесите нам ужин на
троих!
— На троих? — удивляется мама. — А где твоя жена? Наконец-то
нашла работу? — в ее голосе звучит насмешливое неодобрение. Ей
никогда не нравилась Анетта.
— Нет, она у родителей. Она давно их не видела, как и я
тебя.
Следующий час я рассказываю выдумки о своих гавайских
приключениях. Как занимался активным спортом, сплавлялся по реке,
ловил экзотическую рыбу и плавал под водой. Мама с Зауром молча
слушали, растягивая ужин.
— А что ты не загорел, сынок? Бледный совсем.
И тут я нервно сглатываю, да так, что рыба чуть не застревает в
горле.
— Так я же на пляже не валялся. И тебе не советую загорать.
Вредно это. И рак может вызвать.
Когда Заур принялся за рассказ о его семейной жизни, в комнату
тихо входит Елизавета и обращается ко мне.
— Руслан Арсаланович! Залесский приехал.
Маме ее заявление явно не нравится.
— Это что, по работе? Я думала, мы посидим, поговорим.
Не успеваю ничего ответить, как брат встает из-за стола.
— Ну, ладно, — вдруг говорит он. — Спасибо за ужин, за компанию.
Мне тоже пора ехать, дела решать.
— Так быстро? — мама кладет вилку на тарелку и переводит взгляд
на него.
— Я и так здесь уже два часа.
— Вы мои занятые, — вздыхает она. — Иди. Благословляю.
Заур шутливо кланяется, приложив руку к груди, и направляется к
выходу.
— Я провожу, — отвечаю с улыбкой, которая пронзает болью все
лицо и шею, и иду вслед за братом.