Тот, кто сделал всё возможное и невозможное, чтобы стать мне кровным врагом, своё дежурство перед посольством не оставил. Разве что переместился с улицы в салон машины, из которой особо не спешил выбираться при моём появлении. Впрочем, я тоже близко подходить к арабам не стала. Остановилась в двух шагах перед резными прутьями. Младший сын Валида лениво выпрямился, оказавшись на улице, и скрестил руки на груди, мрачно уставившись на меня с едва заметной усмешкой. Заговаривать первым, по всей видимости, не собирался.
— Мы можем договориться, — не выдержала я затянувшейся паузы и невольно поморщилась, заметив, как его люди останавливают подъехавшую машину.
В салоне находилось двое — мужчина и женщина, оба мне незнакомые. Невзирая на последнее, начался допрос и досмотр.
— А зачем нам договариваться, госпожа Аида? — издевательски уважительно протянул Амир, взглянув в ту же сторону, куда и я смотрела. — Отсюда у тебя лишь одна дорога. Как видишь, она принадлежит мне, — махнул рукой на происходящий беспредел и шокированных незнакомцев. — Рано или поздно, так или иначе, но ты всё равно покинешь своё убежище, а затем попадёшь прямиком в мои руки, — заулыбался широко и довольно.
Меня же внутренне передёрнуло.
— Какой же ты… — скривилась.
— Какой есть, — равнодушно пожал плечами. — Свыкайся с этой мыслью, драгоценная моя невеста, почти жена, — повторно усмехнулся. — Чем скорее усвоишь, тем легче будет перенести всё остальное, что тебя ждёт в ближайшем будущем.
Вот тут я насторожилась.
— И что же меня ждёт в этом твоём ближайшем будущем?
Усмешка мужчины превратилась в хищный оскал.
— Выходи. Узнаешь.
Помотала головой, рефлекторно обхватив себя за плечи в защитном жесте. И тут же одёрнула себя, отвесив мысленного пинка. Нельзя показывать свою слабость. Он не должен с такой лёгкостью влиять на меня, ни в коем случае. Иначе я уже проиграла. Ещё до того, как начну сопротивляться.
— Не выйду. Сперва договоримся.
Скалиться Амир перестал. Лицо преобразилось в считанное мгновение. Окаменело. Широкие плечи от пронизывающего их напряжения, казалось, стали ещё шире прежнего. А ярость, вспыхнувшая в тёмно-карих глазах, чувствовалась столь ярко и опасно, что я невольно отступила ещё на шаг назад.
— Очевидно, ты всё ещё не поняла, дочь посла, — отчеканил злорадно мужчина. — Или я недостаточно убедителен? Твой дом, твоя семья… У тебя нет никого и ничего, что защитит тебя от меня, дочь посла. На что ты надеешься? На них что ли? — устремил взор на здание за моей спиной. — Они тебе не помогут. Все ваши жалкие потуги — лишь отсрочка неизбежного. Усугубляют последствия.