– Нет. Нет. Нет.
Пришлось успокаивать. А потом и уговаривать. Страшно конечно. И
ей страшно, и мне тоже. Но что делать-то? Жить-то хочется.
Уговорил, конечно же. Начал инструктировать. Беда в том, что я и
сам в медицине - полный ноль. Вот абсолютный! Поэтому советы носили
общий характер. Из банальной логики. «При порезе пойдет кровь, а
резать надо дальше. Так что на края, откуда кровь будет, ватные
шарики - тампоны, чтоб разрез не заливало. Резать надо не поперек
волокон, чтоб ничего там внутри не нарушить (мало ли, в плече
ниточку перережешь случайно, а у тебя на руке палец какой-нибудь
сгибаться перестанет). Резать зряче, и, если видишь там внутри
какую артерию, то ее не зацепить. (Еще не хватало бы от потери
крови погибнуть). Перед тем как резать, прощупать место
будущей операции, чтоб иметь представление где находится объект,
чтобы в итоге всю руку не пришлось полосовать ища пулю...» И все
остальные наставления примерно в том же духе..
Малинка слушала инструктаж, а глаза все больше заполнялись
ужасом. А тут еще Настя сбоку удар нанесла:
– А чем резать-то? Скальпеля-то медицинского у нас и нет...
Я задумался. Всё так. Скальпеля нет. Ножом я ковыряться в руке
не дам. Представляю, что они там таким толстым лезвием
наковыряют. Канцелярский нож? Уже лучше. Но вообще-то...
– Насть, там в магазине, помнишь - были лезвия от старых
бритвенных станков? Плоские такие. В бумажках. Не эти современные
головки с пятью лезвиями, а старые. Джилетт... Да, я там
точно вроде даже Спутник видел. Как бы еще не советские.
– Да. Я поняла о каких ты говоришь.
– Принеси, пожалуйста, пачку...
Не буду описывать весь процесс операции, хотя бы потому, что я
ее почти и не запомнил. В отличии от наложения швов это
действительно было очень больно. Всё, на что меня хватало, это
мычать в зажатую в зубах тряпку. Только бы не заорать. Малинка
резала. Настя светила. Эльба фиксировала мою руку, чтоб я не дернул
ею во время операции. Но я вытерпел. Дождался, когда Малинка
торжествующе воскликнет: "Во она!" и звякнет вытащенной щипчиками
пулей, роняя ее в железную тарелку. Отключился я уже когда руку
начали перевязывать. От облегчения, надо полагать. Что все уже
закончилось.
***
Очнулся я от нестерпимого желания отлить. Чему, кстати,
несказанно обрадовался. Ну не желанию, конечно же, обрадовался, а
тому, что очнулся.