— За такую оплату я хотела подарить вам
дополнительное время. Не более того, — прошептала в его ухо, обойдя со спины.
Ногтями я провела по его шее в том самом месте, где из-под воротника рубашки
выглядывала татуировка в виде черепа.
— Врать ты совсем не умеешь.
Брюнет ухмыльнулся, щелкнув моей ложью как
орешком. Я проигнорировала это, продолжила танцевать и расстегивать пуговицы на
оставшейся одежде.
Через несколько секунд моя блузка повисла на
подлокотнике кресла, кожаная юбка лежала где-то рядом. Правилом нашего
заведения было финальное снятие бюстгальтера. Им всегда оканчивалось любое
выступление.
Встав перед незнакомцем, я плавно качнулась
влево. Медленно повернулась, изгибаясь под музыку. Выпятив попку, выписала ею
восьмерку в воздухе. И даже сейчас мой «клиент» все еще держал при себе руки.
Обернувшись и присев на колени, я грациозно
приблизилась к креслу. Продолжая двигаться в такт мелодии, положила руки на его
ноги. Плавно провела их к паху, потом выше… еще выше… Поглаживая, добралась до
шеи. Приподнявшись, я потерлась о его крепкое тело грудью. Нарочно щекоча
волосами лицо мужчины.
Отпрянув, я развела широко ноги, присаживаясь
перед креслом. Правой рукой я потянулась к замочку лифа, левой готовилась
прикрыть грудь. Но даже в этот момент мое тело абсолютно не интересовало
незнакомца.
…глаза в глаза…
На меня смотрели зеленые огни, в которых ощущалось
пламя ада. Оно играло в них вопреки непробиваемому выражению лица моего
«клиента».
Мелодия практически стихла. Буквально в
последние секунды я расстегнула лиф и откинула его в сторону, прикрыв грудь
рукой. В «вип-комнате» царило такое напряжение, что его можно было легко
поймать рукой.
Завершив выступление и прикрываясь, я
поднялась с пола. Брюнет, глядя на меня, ехидно потянул вверх уголок рта.
— Вам понравилось? — не знаю, что еще я могла
спросить у него в этот момент. У меня еще никогда не было столь интимного
танца. И я старалась, действительно старалась, как могла.
— Разве я мало заплатил тебе? — он задал этот
вопрос настолько безразлично, насколько это вообще было возможно. — Сколько еще
ты хочешь получить, чтобы я увидел все, что мне полагается?
Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло, и
колючий комок застрял в горле.
— Назовите мне вашу цену, — произнесла я как
можно равнодушнее, но услышала дрожь своего голоса. На что я рассчитывала,
непонятно. К чему был этот вызов? Сохраняла «лицо» до последнего? Или верила,
что он не захватил с собой больше налички?