– Отлично выглядишь, Лали, – он бережно обнимает меня за плечи и целует в висок. – Такую красавицу небезопасно отпускать без охраны.
Очень страшно быть папиным разочарованием. Слёзы и оправдания ничего не исправят, а лишь сделают меня в его глазах жалкой и беспомощной малышкой. Папа и так всё про меня понимает и ему не надо объяснять, насколько мне действительно жаль – он это легко может прочесть в моих глазах.
– Я очень люблю тебя, пап. Ты только продолжай в меня верить, пожалуйста.
– Всегда, котёнок, – ласково говорит он. – И поменьше трагизма, Лали, у тебя есть право на ошибку.
Мой великодушный папочка снова стелет соломку для своей глупой импульсивной девочки, и я невесело улыбаюсь.
– Больше нет, папуль. Больше нет… Поехали домой.
19. Глава 18
– Позорэ ты моя, позорэ! – с чувством декламирует Котя, встречая меня на террасе. –
Потому что ты глупая, что ли...
Запереть бы тебя в автошколе…
Иль в какой бездорожной дырЭ…
Позорэ ты моя, позорэ!
Но встретив взгляд хозяина дома, Котя подавилась последним словом и поспешила реабилитироваться:
– Я тут подумала, Тимур Альбертович, что всему виной Евкины туфли, я бы на таких шпиляках даже ходить не смогла, не то что ехать за рулём.
Брехушка изворотливая!
Проигнорировав Котины оправдания, папа приказал подъехавшему вслед за нами Яну загнать мою машину в гараж, а сам удалился в дом. По дороге домой я честно рассказала ему о своей глупой выходке и желании самой заработать на ремонт. Спасибо, что он понял, насколько для меня это важно и не стал отговаривать. Пообещал, что позднее мы непременно вернёмся к вопросу о моём трудоустройстве. А потом помолчал, вероятно, подбирая слова, и попросил не пытаться взять Ромку штурмом и позволить ему остыть.
Остыть? Да за эти годы он должен был уже инеем покрыться! А впрочем, так и случилось – мой Ромка оброс ледяной бронёй, и от улыбчивого доброго парня осталась лишь равнодушная оболочка. Вот только я не собираюсь ждать, когда ледяное сердце моего «Кая» растопит какая-нибудь предприимчивая барышня, пока печальная Герда будет посыпать голову пеплом и сидеть в окопе, надеясь, что погода изменится к лучшему.
В одном папа прав – штурм следует отложить. Однако альтернативного варианта он не предложил. Оно и понятно – папа предпочитает не перчить собственные раны, ведь когда-то эта история прошлась по всем участникам безжалостным катком, только ему пришлось гораздо тяжелее, чем мне. Что уж говорить о Ромке – он в своём праве. Даже быть неправым.