Гадюка хочет,
чтобы как можно больше народу лицезрело меня в розовой шёлковой
пижамке с рюшами. Если я уйду прямо сейчас, это будет истрактовано
как позорный побег. Но если останусь и не подойду поздороваться к
князю Прусскому, то тварь-Ракова сто процентов напоёт ему, что я
его не уважаю и потому отказался от встречи.
Поэтому я
сделал глоток шампанского и согласился:
— Конечно же.
Я очень хочу увидеть дядюшку. Так скучал по нему.
Князь
Прусский оказался пожилым мужчиной лет шестидесяти. Под правую руку
его держала женщина лет сорока — видимо, жена. Он смерил меня
оценивающим взглядом, в котором промелькнуло лёгкое сожаление. Ему
явно было неприятно видеть наследника Ломоносовых в таком
неприглядном образе.
—
Здравствуйте, дядя, — я слегка поклонился.
— Здравствуй,
твоё неожиданное пробуждение — лучшее завершение этого вечера, —
ответил князь Прусский и вдруг перешёл на немецкий язык: — Sie
wissen, dass Rakovs den Verkauf einer Marinewerft in Archangelsk
feiern? (1)
— Nein, aber
danke, dass du es mir erzählt hast. Ich werde versuchen, es
herauszufinden, (2) —яулыбнулся,проигнорироваввозмущённопыхтящуюАнжелику.
Князь Прусский сказал об Архангельской верфи, но я понимал, что это
было сказано с огромным таким, жирным намёком: семейка кузнецов
нагло распродавала моё имущество. В глазах дяди загорелось
уважение. Судя по всему, ему понравилась моя реакция на неприятные
новости.
— Мы с твоим
отцом когда-то были близкими друзьями, — вздохнул князь Прусский. —
Жаль, что жизнь развела наши дороги. Но тебя я всегда рад видеть в
Берлине, моём родовом особняке. А теперь позвольте откланяться. Мы
с женой — старые люди, нам необходимо соблюдать режим.
Попрощавшись
с ними, я вальяжно направился к фонтану с шампанским — взять новый
бокал. Да уж, Раковы не поскупились — фонтан был ну, буквально
фонтаном: из античной статуи били струи шампанского, которые
стекали в неглубокий мраморный бассейн. Я продолжал как ни в чём не
бывало разговаривать с гостями, и очень скоро они начали
воспринимать меня на полном серьёзе, словно я был не в шёлковой
пижаме, а в деловом костюме.
Анжелика не
желала оставить меня в покое. Вертелась всё время неподалёку и,
видимо, до сих пор не теряла надежды выставить меня полным
кретином. Я не выказывал ни намёка на недовольство. Но когда она
подошла к фонтану с шампанским, я призвал тени — они выскользнули
из трещин мраморного фонтана, незаметно оплели ноги Анжелики и
дёрнули. Она с громким воплем рухнула в шампанское, подняв миллион
брызг.