— Как давно ко мне не заглядывали! Всё
письма шлют, а поговорить никто не заходит. Милок, хочешь чаю? У
меня и оладушки есть со сметанкой… Угостись, будь лаской, не обижай
старую женщину, — она мне подмигнула и посеменила к боковой
незаметной дверце. — Сейчас, сейчас, чайник закипячу и заварю
чёрный цейлонский чай, мне сынок из-за границ заморских передал.
Вкусно-о-о-о-о-о, чашку хочется вылизать!
Я сперва хотел отказаться, но потом
понял, что очень проголодался. Немудрено — больше суток не
жрать.
— С удовольствием, — я последовал за
старушкой. — Может, вам чем-нибудь помочь?
— Конечно, помочь. Нужно расправиться
с оладьями! Чтобы ни одного не осталось!
— Будет выполнено! — шутливо козырнул
я.
Оладьями всё не ограничилось. Старушка
открыла небольшой холодильник и очень скоро заставила стол
разнообразной едой: котлетами, сырниками, жареной картошкой,
малосольными огурчиками. Я прям на секунду оказался в прошлом,
когда бабушка по материнской линии, несмотря на бедность,
откармливала меня на убой.
Закипевший чайник с тихим щелчком
отключился, старушка залила листовой чай горячей водой, и мы
уселись за стол.
— Самая вкусная еда, которую
когда-либо ел, — произнёс я и не покривил душой: после суточной
голодовки холодные куриные котлетки казались мне божественной
амброзией. Я аж от удовольствия закатил глаза. —
Потрясающе!
— Льстец, — замахала морщинистыми
ручками старушка, но покраснела от удовольствия. — По привычке
готовлю кучу всякого — у меня раньше неподалёку сын с внуками жил,
они постоянно ко мне бегали. Но полмесяца назад сын переехал в
Новосибирск и внуков забрал, а я всё никак не привыкну… Да с другой
стороны, на что мне пенсию и зарплату тратить? Живу я всё равно
здесь, в каморке, никуда не хожу, эх…
— Это вы зря, — покачал я головой. —
Не надо запирать себя в четырёх стенах. Или здоровье не
позволяет?
— Мне и сын это говорил, — вздохнула
старушка. — Но как-то не получается. Да что это мы обо мне и обо
мне? Милок, ты зачем пришёл-то?
— Мне бы школьный аттестат
восстановить. Если он есть, конечно. Я четыре месяца в коме
пролежал, как раз задело окончание школы. Так что не знаю, выдали
мне его вообще или нет, — я состроил скорбную мину. — Меня ещё
почему-то попрекают тем, что я не развиваю магию. Говорят, должен
был этим заняться года три назад. А я даже не понимаю, о чём речь.
Родители умерли, дела мне не передавали, вот и разбираюсь со
всем…