Отец открыл дверь. На пороге стоял человек в чёрном, блестящем
от влаги дождевом плаще. Голову его накрывал просторный капюшон,
скрывающий лицо.
Весь его мрачный образ, да ещё молния, сверкнувшая на улице,
заставили меня забыть про машинки и припасть к перилам. Было
страшно. Я чувствовал, какая неотвратимая угроза исходит от гостя.
Словно глядишь в дуло автомата и понимаешь, что тот скоро
выстрелит. Вот только понимал это, как будто, я один.
– Павел Алексеевич? В такое время? – удивился папа.
– Евгений, нам надо поговорить, – произнёс гость хриплым
сдавленным голосом. – Это не может ждать.
Отец вздохнул, развёл руками и пригласил гостя войти:
– Раз ждать не может, то ладно. Проходите в гостиную. Вам
что-нибудь налить?
– Нет.
Павел Алексеевич сделал шаг вперёд, на мгновение замер и
уставился на меня. Я не видел его глаз, но кожей ощутил, как
пристально он меня разглядывает. Всё равно, что подопытную крысу на
вскрытии. И от этого кровь похолодела в венах, а челюсть свело.
Захотелось немедленно расплакаться. Чтобы пришла мама и прогнала
этого странного человека.
Это продолжалось всего секунду, показавшуюся мне вечностью, и
прошло, как только Павел Алексеевич двинулся дальше.
Я так и сидел какое-то время с зажатой в руке машинкой,
ошарашенный и не понимающий, то ли бежать за помощью к маме и
рассказывать ей, какой плохой человек пришёл к нам в гости, то ли
поспешить спрятаться под кроватью, пока ничего дурного не
произошло. За этой нелёгкой дилеммой меня застала старшая сестра
Кира.
– Ты чего ещё не спишь-то? – сонно спросила она, проплывая мимо
в одной пижаме.
Кира так бы и пошла дальше, не дожидаясь ответа, но я её
остановил:
– Там какой-то дядя пришёл, и он мне не нравится.
– Ну так иди и скажи ему, чтобы шёл дальше, – недовольно
отозвалась сестра, а потом вдруг остановилась, словно неожиданно
проснулась, и шёпотом поинтересовалась: – А папа знает?
– Конечно, знает. Он сам дверь открывал.
– Ну и всё тогда. Давай закругляйся. Время уже первый час
ночи.
– Ну, ещё пять минут, – протянул я по привычке, вот только не
учёл, что на Киру это не действует. Она сама кого хочешь
разжалобит, а приёмов у неё столько, что хоть чёрный пояс
выдавай.
– Быстро спать, – с нажимом повторила она.
А я только и смог, что недовольно проворчать:
– Когда-нибудь мне тоже исполнится двенадцать, и никто не будет
меня загонять спать.