– Интересно, у неё в паспорте так и записано? – громко сглотнув,
спросил Олег, и прицелился на следующий укус.
– Ты бы лучше спросил, есть ли у неё вообще паспорт.
– Наверняка лежит под подушкой, как сувенир. Такой старый,
потрёпанный, ещё с двухглавым орлом на гербе.
– Она не такая старая.
– Выглядеть она может и на шестнадцать, но я то знаю, что это
старая занудная девственница, от которой все мужики убегали раньше,
чем трусы успевали стянуть.
– Не все, не преувеличивай.
– Погоди-ка! Так у тебя с этой стервозой что-то было? И как? Все
колючки достал из пиписьки?
– Нет у неë никаких колючек. Что ты там опять себе
нафантазировал?
– А ты с темы не съезжай. Мохнатку её теребонькал? И как там?
Глубже, чем в Марианской впадине или не так всё ужасно?
– Понесло борозду по кочкам короче, – отмахнулся я. Если
продолжить спор, то Олег вытянет все подробности. Даже те, которых
не было. – Доедай свой бутерброд и погнали на базу.
Олег из вредности исполнил мою просьбу медленно, с показным
смаком пережёвывая каждый кусочек, а потом ещё настойчиво хлюпал в
стакане, выискивая остатки газировки среди льда.
Наконец мы покинули бургерную и на старом неприметном «Ford»
направились к окраине города. Я не боялся, что всё сказанное нами
попадёт в службу безопасности банка. За этим проследит Исида и
когда данные наблюдения будут передаваться на сервер, просто их
сотрёт. Может, заодно послушает, что о ней говорил Олег, и даст ему
пару звонких затрещин. Ну и мне заодно, потому что язык за зубами
не держу.
Мы прорвались через лабиринт многоярусных центральных улиц и у
жилого комплекса «The Life», больше известного как «Заблявь»
выехали к МКАДу. Дальше ещё сорок километров между человейниками,
посеревшими уже при постройке и навевающими уныние своей
однообразностью. И, наконец, Рассея. Пустошь, с автоматизированными
заводами и фермами и руинами заброшенных деревень, сёл и маленьких
городов.
Так было всегда, сколько я себя помню. Почти всё население
собралось в больших городах, а следы былой жизни остались на волю
природе. Когда-то, наверное, здесь кипела жизнь, дороги гудели от
нескончаемого потока автомобилей. Но ближе к середине двадцать
первого века власть в той стране досталась «прогрессивистам»,
мечтающим построить западную цивилизацию. Им потребовалось всего
десять лет, чтобы избавиться от лишних затрат на неперспективных
территориях, а ещё через десять лет Российская Федерация
превратилась в Федерацию Независимых Конгломераций. Прогрессивисты
вообще любили всё переименовывать. Их раздражали старые названия
городов, улиц, площадей, словно те несли в себе оскорбление. Москву
переименовали в Моссити, но это я, по крайней мере, знал. А вот как
раньше назывался, к примеру, Неополис – ближайшая к Моссити
конгломерация – я понятия не имел. Что до территории между
многомиллионных мегаполисов, то еë называли Рассеей. Может, это
тоже было каким-то пренебрежением, но я никогда об этом не
задумывался. Впрочем, как и большинство моих знакомых.