Андрей спрыгнул с высокого борта на песок, и едва не завалился на бок, спрыгнувший следом Овлур, успел его удержать и подвести к старухе.
— Вот, — сказал Овлур. — На берегу подобрали, у него рана серьезная на голове, Ёрш говорит, не жилец, а мне так не кажется. Выживет, к себе возьму, с виду крепкий, мне пара лишних рук не помешают, посмотри, что с ним, может всё же, зря его с собой тащим.
— Да не жилец он, — пробурчал Ёрш. — Мозги наружу торчат, толи я мало таких ран повидал на своём веку?
— А чего ж вы его связанным то держите, раз он не жилец? Али опасаетесь? — проворчала Олёна.
— Так, мы как-то забыли развязать, — смутился Овлур и разрезал на руках пленника ремешок.
— Тащите его в дом.
Андрея заволокли в дом, и усадили на широкую лавку, раненым затылком к окну.
Старуха достала из глиняной миски деревянную лопаточку, и осторожно стала соскребать с раны засохшую кровь и хлебный мякиш, которым Ёрш залепил дыру, в пробитой голове.
Под мякишем к великому изумлению старухи, показалась тонкая розовая пленка наросшей на месте раны кожи, под которой еще виднелись недавно сросшиеся кости.
У наблюдавшего за старухиными манипуляциями Ерша полезли на лоб глаза.
— Не может быть этого, — прошептал он. — Не может рана так быстро затянуться, и кости срастись.
Ёрш смотрел на Андрея с суеверным ужасом.
Старуха помяла пальцами кровь с волос Андрея, понюхала.
— Кровь совсем свежая, — сказала она.
— Может, не его? — усомнился Овлур. — Я говорю, может это не его кровь то, может он порешил кого? Берег то мы не осмотрели как следует.
— Его кровь, я же при тебе рану хлебом затыкал. Ты что не видел, что ли, как хлестала? — возмутился Ёрш, обиженный тем, что его тут выставляли дураком.
— Может, он оборотень? — высказал предположение Овлур, и на всякий случай коснулся рукой рукояти, заткнутого за пояс топора.
Ерша, как ветром сдуло, так быстро он отпрыгнул от Андрея.
— Топор против оборотня, что фига против медведя, — сказала старуха, заметив движение Овлура.
Весь этот странный разговор происходил в присутствии Андрея, но так, как будто его тут и не было вовсе.
— Кто это его так? — спросила бабка.
— Кто его знает? — ответил Овлур. — Он сам не помнит ничего, кроме своего имени — память отшибло.
— Ну, а имя то его какое? — стала терять терпение старуха, устав клещами вытаскивать из мужиков хоть какую-то информацию.