Рахат понесся к себе. Его не отпускало чувство, что он – герой собственного ночного кошмара.
Вместо сухой, сжатой и подробной информации, которую он был должен получить от тех, кто занимается ее сбором, он искал ее сам. В айноу, гугле и эйке, продираясь через рекламные дебри сеошного мусора.
Через десять минут все же смог собрать, отжать и проанализировать тонны словесной шелухи. Кошмар продолжался: астронавты должны приземлиться через семь дней на спускаемой капсуле. И если в космосе еще можно сохранять тело и мозг, то при спуске… Понятно, какие в капсуле будут условия хранения. Мало того – место приземления лишь «предполагаемое». Где-то в степях родного Казахстана.
«Откуда такое средневековье?» – недоумевал Рахат. Зачем он полетел на эту нелепую Станцию, откуда есть возможность выбраться только на «Аресах»? И почему его угораздило полететь на «Союзе»?
Радовало только то, что посмертный диагноз Хорошеву ставил действительно неплохой врач.
Рахат уточнил кое-какие подробности: цель полета – свертывание Станции и ручной запуск зонда; температуру в капсуле при спуске – чересчур высокую, и время, через которое космонавтов обычно подбирают на Земле, – весьма немалое. Вбил эти и другие скудные данные (как то: время смерти) в программу. Результат: от двадцати четырех до тридцати восьми. Клиент «испортится» так сильно, что после восстановления себя даже не вспомнит. Полный и окончательный провал.
Надежда оставалась только на изученную недавно «К-прогноз».
Тщетная надежда.
«К-прогноз» не смогла выдать какие-либо данные по будущему развитию крионики. Она не знала, смогут ли крионисты улучшить показатели восстановления в течение ближайших десяти лет. Ей вообще было неизвестно будущее крионики.
– Сырье! – воскликнул Рахат. – Баг на баге! Что ты вообще знаешь?
В далеком холодном космосе летело над Землей мертвое тело клиента. Рахат не знал, как отчаянно он боролся за жизнь, но от предчувствия собственного поражения у него сосало под ложечкой. Вспомнились слова Виниченко про виайпи. И закрытый кабинет Митякиса, который ничем не помог.
Рахат встряхнулся, стараясь избавиться от тоскливого отчаяния.
Что в такой ситуации можно придумать?
За семь дней, проведенные в космосе, клиент, конечно, не «испортится». Скорее всего, тело держат в шлюзовой камере, где абсолютный ноль. Мозг, лишенный криопротекторов, конечно, пострадает, но главные неприятности начнутся при спуске и после него.