При спуске.
А если…
А если не спускать?
Рахат не знал, что ход его мысли схож с недавними рассуждениями клиента.
Первый вариант – вернуть клиента на Станцию и организовать потом спасательную экспедицию. Нет, не годится. Станцию вот-вот затопят. «Аресы» не летают – США уже отказались от них, летают на «Союзах» и «Русях». «Союзы» и «Русь» – все те же неблагоприятные условия посадки.
Оставался еще некий зонд, который астронавты должны были запустить вручную и управление которым осуществлялось с Земли, но по окончании эксплуатации зонд обречен сгореть в плотных слоях атмосферы.
Тупик.
Или?..
Как получить так нужные для победы пятьдесят процентов?
Рахат медленно оторвал свое тело от стула, для чего понадобилось упереться обеими руками в стол. Незримая тяжесть сковала его тело, будто он находился в стартующем космическом корабле.
– А что еще остается делать? – сердито спросил он себя. И, взяв планшет, вышел из кабинета.
– Кармель, нужна помощь, – сказал он, подходя к блестящей стойке. Хорошо, что Олжаса не было.
– Чем могу? – улыбнулась девушка.
– Я должен поговорить с главным. Самым главным.
– С… Торгвальдом? – спросила Кармель и округлила глаза. – Не получится.
– Он здесь? Тогда получится. Устрой. Прошу. Это важно.
– Что случилось? Виниченко…
– Он не поможет. Никто не поможет. Неважно. Мне нужно поговорить с главным.
– Но он, может, тебя и не примет!
– Попробуй. Пожалуйста.
Рахат представлял табло. «37:0». Ноль угрожающе мерцал, вот-вот сменится на единицу.
Кармель пожала плечами и ткнула пальчиком в селектор.
– Спасибо…
– Да, – отрывисто бухнул голос из динамика.
– Торгвальд, извините, что беспокою. У Рахата Селикбаева к вам какой-то очень важный вопрос…
– Кто такой? – спросил голос.
– Наш спасатель, переведен в офис после…
– Что нужно?
– Я не знаю. Но говорит…
– Вопрос жизни и смерти, – выкрикнул Рахат, боясь, что слова Кармель звучат неубедительно.
– Пусть зайдет, – решил голос.
Кармель посмотрела на Рахата.
– Повезло!
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Рахат.
– Лифт крайний справа.
Рахат никогда не видел главного. Для него он всегда был легендарной загадочной фигурой, сидящей в далекой Москве. Все в мире Рахата существовало благодаря незримому главному: клиенты, спасательные операции, рекордный личный счет, карьера, деньги, смелые планы на будущее, надежды на дополнительные квоты и безопасность себя и близких. Главный был богом – и сейчас он поднимался к нему на Олимп.