Ого, ей что, Варов нравился? Красивая мордашка подкупала, но он же был ехидным гадом, что подтвердит вся школа. Слава богу, Алла быстро переключилась на работу, ведь первый посетитель был записан сразу после открытия.
Очередь из пациентов не тянулась с улицы, но холл не пустовал. Уже к обеду я начала понимать равнодушие врачей районных поликлиник: люди — идиоты, и бесполезно мешать естественному отбору. Меня задолбали рассказы о заговоре аптек и правительства, ссылание на интернет и бабушку Нюру в ответ на просьбу надеть маску. Алла, как более опытная, раз за разом объясняла, что есть вот тут тянет, а тут колет — это к врачу, а мы тут не определим, какие анализы нужны. В теории естественного отбора меня окончательно убедил Варов. К обеду пациенты исчезли, и я вышла на улицу глотнуть воздуха и отдохнуть от осточертевшей маски. Он вышел почти сразу за мной, накинув на плечи пальто.
Было стыдно за свое приветствие, как никак, он помог мне с работой.
— Я думала, что врачи не курят, — сказала я, когда Варов прикурил, — вам же явно больше ужасов об этом известно.
Он ответил на удивление серьезно:
— Это наименьшее зло. Я начинал на скорой в кардиобригаде, и чудо, что не спился.
— Так тяжело?
По привычке казалось, что Варов съязвит или подденет, но он задумчиво посмотрел в никуда.
— Больше морально. У друга в машине умер ребенок, не довезли. Разъяренные родственники, разбирательства — естественно, врачи виноваты. Вот только родственники благополучно забыли, что к этому ребенку только на неделе трижды вызывали скорую, матери объясняли, что все плохо и нужна госпитализация. Но она же мать — ей виднее, она чувствует. Ну и дотянула до момента, когда стало поздно, а мы не волшебники. А ведь его можно было спасти.
Я по-новому взглянула на Варова. Заметила, что морщины на лбу и вокруг глаз были больно глубокими для его возраста, а не затуманенный алкоголем взгляд казался тусклым. Представилось, как он склонялся над умирающим в белом халате и стетоскопом на шее, делал массаж сердца, кричал медсестрам и старался, изо всех сил старался вдохнуть жизнь в неподвижное тело. Профессию врача ведь редко выбирают для карьеры: значит, он хотел помогать и явно принес миру больше пользы, чем большинство из нас — возвышенных творческих личностей и серых обитателей офисов.