У окна стоял крепкий мужчина в деловом костюме от лучшего
портного Петербурга, и очень недешевом.Когда я шагнул в комнату, он
повернулся ко мне и я непроизвольно поежился. Сколько можно было
дать ему лет? Лицо старца, белые волосы и борода, но вот глаза... В
них словно бы горел огонь, настолько пронзительным был его взгляд.
А оболок... Я посмотрел на него Волхвьим взором и непроизвольно
зажмурился. Оболок был ослепительно белым и настолько ярким, что
пришлось отключить взор и вернуться в режим нормального восприятия.
Неужели...
— Здравствуй, Одаренный, — мягким голосом произнес старец.
— Здравствуйте... — пробормотал я.
— Нет, я не бог, как ты подумал, — губы старца тронула
мимолетная улыбка. — Я — Радомир. Глава Белой Верви.
Белая Вервь! Тайное общество русских волхвов, о котором ходило
столько слухов и вымыслов, что сказки от правды было трудно
отделить. Волхвы высшего ранга, с могуществом на уровне богов
предпочитали не распространяться о своих возможностях.
— Здравствуйте, — еще раз сказал я, всматриваясь в его лицо.
На удивление знакомое лицо, только вот не могу вспомнить, где я
его видел. И это при моей абсолютной памяти на лица! Нет, не
могу...
— Не старайся вспомнить, где ты мог меня видеть, — усмехнулся
старец. — Все равно не вспомнишь. Это твоя родовая память.
— Родовая память? — я уже взял себя в руки. — Серьезно?
— А ты как думал? — здесь уже удивился волхв. — Неужели ни разу
не сталкивался?
Я промолчал. Бывали иногда видения, очень редкие и нечеткие, но
не настолько, чтобы их запоминать или относиться серьезно. Да и в
вещие сны я никогда не верил, как и в предсказания судьбы. Вон
нагадали одному нашему в гороскопе замечательную неделю, а через
день он словил пулю. Насмерть.
— Ах, да, — словно бы спохватился он. — Откуда тебе... Тот твой
мир неразвит в ментальном плане, а этот ты еще не успел
освоить.
Я покачал головой. Ну что они к этому привязались?
— Мне так часто говорят про то, что я не из этого мира, что
скоро я и сам в это поверю, — скривился я.
Получится обмануть волхва или нет? Заодно и посмотрим, на что
способен главволхв.
— А насчет родовой памяти — сейчас я тебе покажу. Заодно и
впомнишь, где ты меня видел... — волхв подошел ко мне и наложил
ладонь на голову.
И я провалился в глубину...
...Дом горел, чадное пламя лизало трещащие бревна стен. Истик,
засунув грязный мокрый от слез кулачок в рот, спрятавшись за углом
соседней, пока целой избы, с ужасом наблюдал, как из окон
вырывалось пламя. Дом, ставший погребальным костром для его матери
и сестры.