Я глянул в сторону стойки, где сидел рыжий сопляк. Мальчишка лет
двенадцати весь рыжий в веснушках и глаза зеленого рысьего цвета во
все худое лицо, сидел потягивая пивко. Интересно, кто этого
малолетку вообще сюда пустил и тем более пива налил. Так и хотелось
взять засранца за ухо и выкинуть из трактира.
Однако в этом сопляке была еще одна особенность – он страх как
походил на Фила. По крайней мере мне так реально чудилось. Прям не
только внешне, но и какими-то ужимками. Словно друг пришел меня
поддержать. И так меня как-то вдруг накрыло, я в себе прям какую-то
нарастающую силу почувствовал, аж, в глазах на миг потемнело.
А в ушах вдруг как загремит: «Дарую силу от белого лика
своего!»
Я поморгал, пытаясь прийти в себя.
Народ в трактире никаких голосов, видимо, не слышал. А услышать
ему что-то от меня уже прям так не терпелось, что я прям видел, как
у некоторых начинают подгорать пуканы.
Я взял и неожиданно для самого себя затянул – не для всей этой
праздной толпы, а для того, чтобы заработать денег на лечение
друга, сосредоточившись на похожем на него субъекте.
Живет моя отрада
В высоком терему.
А в терем тот высокий
Нет входа никому…
Народ удивленно завошкался. Однако, на: «была бы только ночка,
да ночка потемней», мужики в трактире понимающе заухмылялись и
приняли песню, как родную, в конце даже некоторые стали
подпевать.
– А теперь про русалку! – выкрикнул кто-то.
Про русалку мне лезла в голову только слащавая песенка про
любофф дельфина и русалки. Ее петь в приличном обществе – себя не
уважать.
– Не, ребята не пойдет, ща будет рок! – вошел я во вкус.
И понеслось-понеслось, я как дал им жару припоминая излюбленный
мной репертуар «Короля и шута»:
Будь как дома, путник, я ни в чем
не откажу,
Я ни в чем не откажу, я ни в чем
не откажу!
Множество историй, коль желаешь,
расскажу,
Коль желаешь, расскажу, коль
желаешь, расскажу!
А дальше покатилось поехало: «Ели мясо мужики, пивом запевали»,
«Охотник, охотник, охотник!».
Репертуар публике пришелся по вкусу, особенно мужикам. Они
яростно подпевали, гремели кружками, а вот дамы, хоть и не много их
было, слегка смущались и глазки свои опускали краснея. Надо было и
для них чего-то сбацать.
А кого всегда любили дамы? Конечно, Мишу Боярского! Вот я и
припомнил его сладенькую песенку из «Гардемаринов…»: