— Ты выглядишь лучше, чем в нашу первую встречу, но я все еще недоволен.
— Император желает, чтобы я переоделась прямо сейчас? – Она потянулась к завязкам, которые удерживали на плечах тонкую, невесомую, словно паутинка тунику. Та, другая, развратная и раскрепощенная, знала, как управляться с этим мужчиной, безошибочно угадывала его желания. Но сейчас ее не было, а Киирис знала лишь то, что одна мысль о близости с хозяином Нэтрезской империи бросает ее в дрожь.
— Я бы с удовольствием, Киирис, но, боюсь, если я не посплю хотя бы пару часов, то с меня будет мало толку на сегодняшнем военном совете.
Он криво усмехнулся, поднялся, снял рубиновый обруч – символ его власти над всеми и вся – и небрежно бросил его на кровать.
— Поможешь мне, рас’маа’ра?
Киирис подошла к нему, стараясь держать дистанцию и все еще не до конца понимая, чего от нее желает император.
— Ближе, Киирис.
Она сделала еще шаг, несмело потянулась к завязкам на его сорочке. Пальцы предательски дрожали, выдавая волнение, а император не делал ровным счетом ничего, чтобы облегчить задачу. Кое-как справившись с завязками, Киирис потянула сорочку вверх. Дэйн поднял руки, его тело легко выскользнуло из плена дорогой ткани.
— Брось на пол, - приказал он, когда мейрититна стала осматриваться в поисках места, куда бы сложить его одежду. – Ты дрожишь. В чем дело? Разве в прошлый раз тебе не понравилось то, что я делал? Я не великий знаток женщин, Киирис, но не настолько слеп, чтобы не увидеть желание в их глазах.
— В прошлый раз, мой император… то была не я, а лишь часть скованных со мной душ.
— И это я тоже понял. Поэтому и спросил, сколько же их в тебе.
— Трое, мой император.
— Стало быть, той, бестелесной и скованной, я нравился больше, чем тебе живой из плоти и крови.
— Я пока не знаю, готова ли…
— Но разве рас’маа’ра не должна быть готова по первому требованию своего господина? Я ей-богу пытаюсь понять, как устроена твоя сложная душевная организация, Киирис, но чем глубже заглядываю, тем больше чувствую себя безмозглым мальчишкой, которому подарили бесполезную игрушку.
Так вот она кто – игрушка.
Киирис положила ладони на завязки его штанов, но окончательно растерялась, обескураженная не сколько его словами, сколько своей на них реакцией. Да, безусловно она всего лишь игрушка: баснословно дорогая, экзотическая, да еще и Скованная в одно целое с тремя такими же, как и она, иномирянками. Ее готовили быть игрушкой, учили, как ублажать мужчину, скрашивать его досуг светскими беседами или, если он пожелает, бессмысленной болтовней, учили владению тремя музыкальными инструментами и игре в «камни и кости». Потому что та женщина, которую господин назовет своей женой, будет рожать ему наследников и наследниц, будет с ним на пирах и торжественных церемониях, будет управлять его домом и следить за тем, чтобы в замке всегда был уют и достаток. Жена, а не какая-то игрушка, будет истинной хозяйкой его сердца, даже если он будет ложиться с ней лишь чтобы зачать потомство.