Я выслушал это и, буквально, не нашел слов для возмущения.
Нет, вы представляете? Открытие Говарда Картера – крупнейшая научная сенсация в археологии ХХ века. Гробница Тутанхамона – единственная, которую нашли неразграбленной. Один из коллег Картера в своих воспоминаниях буквально захлебывался от восторга:
«Мы увидели нечто невероятное, – писал он, – сцену из волшебной сказки, великолепную сокровищницу из оперных декораций, воплощение снов творящего композитора. Напротив нас стояло три царских ложа, а вокруг них сундуки, ларцы, алебастровые вазы, обитые золотом кресла и стулья – нагромождение сокровищ фараона»!
Две фигуры древних богов стояли по обеим сторонам замурованного и запечатанного дверного проема, что находился по правой стене. Эти расписанные золотом статуи в течение веков безмолвно охраняли запечатанную дверь, за которой таились другие покои. Целая анфилада комнат, заполненных удивительными, никогда прежде невиданными сокровищами.
Драгоценных находок было так много, что для их хранения к Египетскому музею в Каире стали пристраивать специальное крыло.
И вдруг такое заявление. Фальсификация! Это ж ни в какие ворота!
– Ну, Володя, не ожидал от вас…
– Между тем, – мой собеседник чуть усмехнулся, – версия о глобальном надувательстве, хорошо объясняет все известные факты. Причем, без привлечения потусторонних сил.
– Надувательстве! – задохнулся я от возмущения. – Да это…
Володя пожал плечами и потянулся за очередной печенюшкой.
– Шерлок Холмс, – сообщил он, отхлебнув из чашки, – когда-то говаривал, что если отбросить всё то, что невозможно, то оставшаяся версия и будет правдой. Какой бы невероятной она ни казалась.
– Ну уж извините, если речь зашла о невозможном…
– Хотите сказать, что Картер не мог совершить подлог такого масштаба?
– Да! И я приведу всего несколько фактов, которые полностью опровергнут все ваши инсинуации. Полностью!
– Прекрасно. Я слушаю.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Нет, мне, конечно же, было, что сказать. Но требовалось изложить это максимально четко и убедительно. Я даже извлек из карманов свои бумажки с записями (раньше-то я не планировал их доставать, хотел произвести впечатление эрудита, знающего все про все, но теперь было не до мелких амбиций).
– Итак, первое мое слово, – заявил я, освежив память, – ЗОЛОТО!