Январь дурачок, не поймешь его – снег или дождь,
февраль холодней, и его попробуй пойми,
а март – это бред, под ветровкою тоненькой дрожь,
в апрель уходящая – к маю хотя бы уйми.
Желты одуванчики в нем, будто стены палат,
они выпускают в заснеженный пухом июнь,
поднимающий ртуть под полтинник, вносящий разлад
в наступающий ночью уставший от солнца июль,
почему-то столивневым названный. Пусть себе врут,
Бог им судья и рубиновый август судья —
протравленный дымом и горький не как грейпфрут,
но как полынь, этот месяц тоски и жнивья,
этот месяц костров в огородах, мелеющих рек,
он на убыль идет, как солнце – наискосок,
уходя, он молчит нам, что скоро выпадет снег,
и пускает себе молчаливую пулю в висок.
Конец ознакомительного фрагмента.