Проснулся я, когда уже темнело. За окном слышался перезвон колокольчиков висящих на коровах возвращающихся домой. Бросил взгляд на часы, большие, настенные, целый домик с дверцей. Восьми ещё не было. Из кухни слышались разговоры, и лился уютный, жёлтый свет. Весь дом заполнял аромат грушевого варенья, мама явно решила, не медля пустить мою добычу в дело. Сонный я прошёл в кухню, где в большом медном тазу варилось грушевое варенье. Папа, бывший в отъезде, и видимо недавно приехавший, похвалил меня и посоветовал не медлить, вечеринка скоро должна была начаться. «Надеюсь, ты с девочками будешь такой же расторопный как с грушами» – смеялся он, поедая самые спелые плоды.
Не успел я поужинать, как с улицы послышался голос Мамеда, он, как и обычно, зашёл за мной. Я быстро доел и рванул вниз по лестнице. Мамед внизу вовсю болтал с девочками.
Это были мои соседки, удачно он их перехватил. Та, городская тоже была с ними и весело смеялась над его шуточками.
– Опаздываешь, – засмеялась Нина, моя соседка, ехидная и языкастая девушка, – Мамед устал звать тебя уже.
– Да посмотрите на него, он же только проснулся, – продолжила, под общий хохот не менее языкастая Зума, – сонный, того и гляди опять уснёт.
– Оставьте его, – заступился за меня Мамед, – он сегодня из леса три мешка груш принёс, устал.
– Нам то, какое дело до этого, – защебетала Нина, – нас же он не угощает.
– Неприлично по дороге ходить, и есть, – единственное, что я нашёл ответить, – а я то думал вы девочки культурные.
– Ой, посмотрите на культурного, – в голос засмеялась Зума, – а Мамед нас угостил, не то, что ты.
– Оставьте парня, – кинулся меня защищать Мамед, – идёмте в клуб, а то вам места там не достанутся.
Мы быстрым шагом двинулись к клубу по тёмным, узким улочкам села, периодически ныряя в совершенно тёмные тоннели под домами. Но тут выручал фонарик, что был у Мамеда. Он жил дальше всех и всегда носил с собой маленький фонарик. По дороге я услышал имя той, что мне нравилась. Мадинка. Уфф, теперь можно сделать вид что я всегда помнил её имя.
У клуба было шумно и многолюдно. Сверху и снизу к клубу стекались стайки девушек, выделяющиеся своими белыми расшитыми платками, и почти терялись в темноте группки парней, одетых в гораздо более тёмные тона. Внутри тоже было шумно. Музыкант Асадулла уже настраивал свою «Ионику». Девушки скользнули на скамейки, а мы пошли здороваться с пацанами. Многих я не видел достаточно давно, увлёкшись своим строительством. Городских я вообще, видел раз в год, и в основном в клубе, да на свадьбах. Я очень любил вечеринки в клубе, гораздо больше, чем свадьбы, ведь когда тут проходит свадебная вечеринка, то тут бывают взрослые. Они уходят, конечно, примерно к полуночи, но всё же. На обычную же, четверговую, ходит только молодёжь неженатая, и всякие молодожёны. И никаких взрослых. Общайся, знакомься, сколько угодно. Драки, конечно, тоже бывают, как же без этого. Из-за девочек в основном, но так даже интереснее. Вскоре зазвучала музыка, две девушки вышли танцевать, два парня, не мешкая, почти сразу вышли к ним, и теперь танцевало уже две пары. Парни стали приглашать других девушек. Я стал пробираться туда где сидела Мадинка и мои соседки. Надо успеть пригласить раньше других. А ведь может и не согласится.