А потом прошло семь лет… Ещё летом бабушка была бодрой и делала обычную свою работу по дому. И вдруг слегла. Осенью её положили в больницу. А потом она уже меняла их, эти больницы, одну за одной, только успевала выписаться, как тут же попадала в другую. Положили её первоначально вроде бы с печенью, но потом, во время леченья, будто бы уже почки застудили… А может быть, – говорили – сказалась давняя, военная ещё простуда – бабушка в каком-то обозе работала тогда, подводу водила. В общем, с удивительной скоростью проявился у неё целый набор заболеваний, целый букет. Не берусь перечислять всё, я был от этого довольно далёк, со своими неотложными делами – научиться играть на гитаре, собрать свой небольшой электроорган, разыскать в каком-нибудь журнале очередной рассказик Стивена Кинга…
Вру, рассказы его пошли уже потом, а к тому моменту был переведён лишь роман – «Мёртвая зона». Я случайно его прочитал, – в «Иностранке». Она к нам ходила – в предыдущем году, мама выписывала. И вот уж прошло года полтора – да какое там! —почти два; это уже конец осени был или, может, начало зимы, и вдруг я на «Зону» как-то случайно наткнулся, в руки взял. О, кажется, интересный роман… Да я просто обалдел! Это было гениально!
В общем-то, вся моя недолгая предыдущая жизнь сложилась так, что к подобным книгам я просто не привык. Да подобных я не встречал вовсе! Мне даже в голову не приходило, что такие книги кто-нибудь может писать, – настолько это было для меня ново. Читал я и Гоголя (по программе), всякую чертовщину, очень давно; читал и Грина – все эти сладенькие истории с тошнотворными именами героев и названиями городов; читал и фантастику, научную фантастику, от Ефремова со Стругацкими до их верных подражателей, – и тоже уже был сыт по горло всей этой умничающей чепухой. А здесь было не то, совсем не то. Может быть, как раз такую книгу я уже давно ждал – хоть и сам не догадывался. Может быть, давно уже я подозревал, что жизнь именно такая, как она показана здесь. Обычная жизнь, с рок-музыкой и… проблемами секса; жестокая, горькая жизнь; здесь иногда неожиданно везло, а иногда – наоборот, жутко не везло. Жизнь полная чудес – и чудеса были ей подстать, удивительные, жестокие; несказочные, нефантастические; я-то сразу поверил, что бывают такие чудеса, должны быть.