С этой печальной мыслью Аннибал начал подниматься по лестнице в свою комнату.
Между тем Лозериль, пройдя улицу Двух Мостов, очутился как раз на той самой дороге, где два года назад пришлось ему быть свидетелем таинственного приключения. Он невольно вспомнил все подробности этой драмы: «Еще каких-нибудь двадцать шагов, и я буду как раз на том самом месте, где увидел тогда человека с мешком».
Он подошел к этому месту, но в эту ночь луны не было и улицы оставались совсем темными. Несмотря на полный мрак, Лозериль старался припомнить, где что происходило.
«Да, это именно здесь, – думал он, – вот тумба, на которой я сидел, когда увидел человека с ношей, и тогда едва встал, сильно пошатываясь…»
Но Лозериль не успел докончить размышление. Чья-то рука схватила его за горло, и он, не будучи в состоянии сопротивляться, почувствовал острую боль между плечами. При этом страшном ударе Лозериль отчаянно вскрикнул и упал, вытянув руки, как бы пораженный громом.
Мы уже говорили, что окна павильона, выходившие на улицу, были наглухо заколочены. Аврора Брише не хотела иметь перед глазами эти грязные и мрачные домишки, стоявшие на другой стороне улицы.
Прошло два года после этого распоряжения молодой женщины, и если бы теперь она взглянула из своего окна, то увидела бы большую перемену в доме, находившемся как раз напротив. Переделка совершенно изменила его, и теперь его можно было принять за совсем новый дом, особенно в сравнении с окружавшими его развалинами. Но в последние два года бедные жители этого квартала хорошо узнали дорогу к перестроенному дому. Неимущий больной был уверен, что при первом же ударе молотка в любое время дня и ночи перед ним отворится дверь с вывеской, где написано крупными буквами: «Доктор Мориц Гарди». Всем нуждавшимся в его советах молодой доктор охотно давал их и был очень заботлив, оказывая необходимую помощь; очень часто Мориц Гарди прибавлял к советам и мелкую монету, потому что аптекарь не верил в долг, и если кто-нибудь из этих «выгодных» пациентов отказывался брать, то доктор говорил ему:
– Возьмите, мой друг, было время, я тоже испытывал нужду, а теперь мне счастье улыбнулось и я должен делиться с неимущим.
Это говорилось веселым тоном и с доброй улыбкой. Мориц Гарди был веселого характера и приятной наружности; он невольно обращал на себя внимание своими умными глазами и черными как вороново крыло волосами и вообще всей своей изящной фигурой. Действительно, Мориц говорил правду – не всегда он был в состоянии раздавать даром свое время и свои заботы. Соседи хорошо помнили как, бывало, он бегал плохо одетый и озабоченный, зарабатывая себе чуть ли не дневное пропитание. Тогда он жил на чердаке этого же самого дома, только грязного и полуразвалившегося; потом в один прекрасный день Мориц купил его, переделал и, отказав всем жильцам, поселился сам в обновленном здании. Говорили, что он получил наследство от какого-то дяди. И когда его поздравляли с неожиданным счастьем, он весело отвечал: