– О нет! – отвечал Аннибал. – Я знаю, что за них то же самое дадут, как и без дыры. Но при виде этого отверстия я вспомнил, что чуть-чуть не продырявил так вас.
– И это было бы двойной ошибкой, мой друг, – сказал Лозериль.
– Двойной?
– Да, во-первых, не выслушав меня, вы рисковали потерять все наследство.
– А во-вторых?
– Вы подвергались бы тем неприятностям, которые навлекло бы на вас одно письмецо, хотя вы и не поверили, что я отослал его.
Аннибал разразился своим грубым смехом:
– Ах да, это письмо, за которым приходил ваш ангел-хранитель. Вам непременно хочется заставить меня поверить этой глупой сказке.
– А вы все-таки отказываетесь верить в существование записки, которая после моей смерти привела бы к вам полицию? – спросил Лозериль, собираясь уйти.
– Я не верю этому вздору.
– В таком случае, капитан, потрудитесь проводить меня до передней, там, я надеюсь, вы убедитесь в истине моих слов.
– Согласен! – весело вскричал Аннибал, кладя свою пачку денег на камин.
И они вышли.
В ту минуту, как Аннибал затворил за собой дверь, стена в комнате раздвинулась, через образовавшийся проход кто-то вошел и прямо направился к деньгам, еще сохранившим тепло рук Аннибала. В свое время мы объясним это происшествие, а теперь последуем за обоими приятелями.
Войдя в переднюю, они нашли Колара заснувшим на скамье подле зажженного фонаря. Лозериль разбудил его.
– Отдай мне письмо, которое я тебе поручил отнести, если в полночь не кончится моя игра с капитаном. Я раньше освободился, и поручение оказалось бесполезным.
– Я очень рад этому, потому что, надо сознаться, я становлюсь стар и мне тяжело поздно ложиться, – отвечал полусонный старик, подавая графу письмо.
Молодой человек тотчас же опустил его в карман.
«Так это правда? Да когда же успела старая обезьяна подружиться с Лозерилем?» – подумал капитан, убедившись наконец в существовании письма.
Колар отворил дверь, выходившую на лестницу.
– Спокойной ночи, Аннибал, ложитесь скорей, может быть, я завтра рано приду за вами, – сказал Лозериль, выходя.
Колар запер дверь и задвинул засовы с поспешностью человека, одолеваемого сном, и тотчас же ушел.
Оставшись один, капитан несколько минут прислушивался к шагам удалявшегося Лозериля, рассуждая сам с собой: «Я вытянул у него шесть тысяч и сделал страшную глупость, потому что, убей я его, я получил бы тогда все деньги. Право, ведь бывают же иногда такие минуты, что совсем дуреешь».