сДаринки уже катил
пот, а значит, на том конце явно находился смертник. И этот
смертник с неизвестным номером был обречен.
- Слушаю! – елейно начала Горянова,
собирая весь свой нерастраченный пыл передрывком.
- Даринела Александровна!
Вот облом! Этот вежливый голос с
мягким армянским акцентом приводил в чувство всех, даже особо
буйных.
- Оу! – Горянова расплылась в
вежливой улыбке.
«Хорошо хоть не присела в реверансе»,
– подумала она ехидно про себя, поражаясь собственному
лицемерию.
- Самвел Тимурович? Добрый день! Рада
Вас слышать.
- И я рад! Даринелочка! Как
добрались?
-Спасибо, хорошо, меня встретили.
-Замечательно! Как вам квартира?
Горяновская профессиональная привычка
быть милой с власть предержащими уже включалась вовсю, и Даринка
машинально была готова расплыться в комплиментах, как абсолютно
здравая мысль, что ей вообще-то жить в этой бело-хромовой
операционной длялошадей или слонов целый год, изрядно подпортила
настроение. Девушка судорожно вздохнула, пытаясь найти верную
интонацию. Пауза оказалась заметной.
- Что-то не так? – Самвел Тимурович
был очень умным. – А мы так старались. И ваш начальник, господин
Савёлов, сказал… в общем, рекомендовал остановиться именно на этой
жилплощади.
- Роман Владимирович? Неужели? –
удивилась Горянова. – А можно поинтересоваться, что именно он
сказал?
Айвазян на том конце вежливо
вздохнул:
- Ну… он сказал, что… вы ведь
простите мне мою прямоту, Даринелочка?
Горянова нетерпеливо угукнула в
трубку.
- Он сказал, – в голосе Самвела
Тимуровича зазвучали осторожные нотки, – он сказал, что Даринеле
Александровне для вечернего пасодобля нужен простор.
- Оу! Для пасодобля, значит? Так и
сказал?
- Конечно! И мы решили, что вы любите
танцевать, Даринела Александровна, и сняли вам квартиру с бальным
классом.
- Так вот что это! – девушка изо всех
сил попыталась вернуть в голос счастье и восторг. – Спасибо
огромное! А я сразу не оценила вашей заботы. Простите меня! Это в
корне меняет дело… Вот только… – она намеренно помялась… – я совсем
недавно перестала танцевать, Самвел Тимурович, и ещё не поставила в
известность об этом Романа Владимировича. («Савёлов, ты труп!» –
подумала про себя Горянова, продолжая врать на ходу.) Да! Пережила,
так сказать, сильнейшее воспаление икроножной мышцы, и мне врачи
вот уже как месяц просто категорически запретили танцевальные
нагрузки.