Мне нравился этот логотип. Когда-то я сам его придумал.
— Останови их! — прошипел Игорь. — Ещё не поздно! Догони, дай
денег и забери материалы. Давай договоримся по-хорошему!
Я улыбнулся печеньке. А затем перевёл взгляд на бывшего
партнёра.
— Поздно. Видео уже в сети.
— Ты хоть представляешь, сколько придётся заплатить за разрыв
договора? А убытки пекарен?
— Теперь это твои проблемы.
Разговор был закончен. Я взял свою трость и, опираясь на неё,
похромал к двери.
— Костя, — тоскливым голосом позвал Игорь, — ты в бога
веришь?
Надо же! Мой партнёр внезапно вспомнил про бога.
Я хмыкнул, но останавливаться и отвечать не стал. Чуть повернул
голову и бросил через плечо:
— Иди в жопу.
Я вышел из стеклянного холла бизнес-центра на улицу. Поёжился на
сыром апрельском ветру и застегнул лёгкую куртку. Питерская весна
не баловала теплом, хотя день выдался солнечный.
Весна в Питере — это холод, слякоть и дождь. Но мне нравилось
весеннее ощущение жизни, молодое и сумасшедшее.
Машина Игоря стояла прямо напротив входа — шикарный тёмно-серый
«Мерседес»-гибрид. Он стоил больше, чем любая наша пекарня. На
широких шинах блестели заклёпки шипов.
Я покачал головой. Какое мне теперь дело до Игоря? Его ошибку со
спонсорами я тоже рассматривал как возможность. Возможность отойти
от бизнеса и стать свободным. Буду путешествовать, и жить в своё
удовольствие.
Я повернул на проспект и похромал в сторону Тучкова моста.
Высокие серые сугробы вдоль домов таяли на весеннем солнце. На
тротуаре сверкали лужи, в них отражались дома и синее весеннее
небо.
На углу Ораниенбаумской улицы разлилось такое море, что пришлось
обходить его по проезжей части. Я оглянулся, чтобы не попасть под
автобус, и шагнул с тротуара на асфальт.
Навстречу мне шёл слепой. Тёмные очки закрывали половину худого
лица. Белая трость часто постукивала по плитам тротуара. Вот трость
плюхнула по воде, и слепой беспомощно застыл, нащупывая дорогу.
Чёрт, как это похоже на каждого из нас!
Движения слепого были рваными, неуверенными. Он напоминал
марионетку, которую дёргает за невидимые нитки рука кукловода.
— Погоди! — крикнул я слепому, стараясь перекричать машины. —
Сейчас помогу.
Я обошёл лужу и протянул ему руку.
— Держись!
Калека помогает калеке! Я весело улыбнулся.
Слепой повернулся на голос и шагнул вплотную ко мне. Внезапно я
почувствовал укол в живот и тянущую боль. Недоумённо опустил глаза
и увидел, как сверкнуло узкое лезвие заточки.