«Откуда это?.. Излучение нам, что ли, потолки пробило?.. Вроде о корональных выбросах не сообщали – значит, не протонка. Что за чушь такая?»
В столовую спешить не стоило – по графику сегодня стряпал Вит. Оставалось время сесть на койку и помолиться, чтобы тягостное впечатление от сна ушло.
Напарник в таких случаях советовал проделать пару упражнений цигун или помедитировать, глядя на призму Пинк Флойд и мандалу Юнга. Но Руди предпочитал проверенный дедовский метод: «Если предкам помогало, то и мне поможет». А восьмерка с призмой куда еще заведут – охнуть не успеешь, как в астрал уйдешь.
– …Ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – ни сыны ночи, ни тьмы, – шептал он, переплетая пальцы и склоняя голову. – Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться…
В этот миг ему и явилось открытие:
«Да ведь она говорила на африкаанс! As jy my kan hoor, ek is baie gelukkig… Как там?..»
Сразу, словно в ответ, в голове его отчетливо раздалось:
– Если ты слышишь меня, я очень рада. Значит, не зря я сижу здесь и говорю в пустоту.
Внезапный ужас охватил Руди, и у него невольно вырвалось:
– Стоп, хватит!..
Голос умолк, но еще с минуту Руди сидел, боясь пошевелиться и едва дыша, чтобы слова вновь не зазвучали внутри черепа.
«Плохи дела. Только полгода продержался – и готов. Спишут с комплекса в больницу коло…»
Камера следит. Нельзя показывать, что ты охвачен паникой. Ни словом, ни жестом, ни мимикой.
Для пробы осторожно сделал вслепую пальценосовую пробу – нормально.
Казалось, организм в порядке. В глазах не двоится. Крыс, чертей и тараканов в комнате не видно. Новых голосов – ну, скажем, чтоб подстрекали выйти без скафандра или совершить какое-то безумство, – не отмечается. Вообще мысли больше об упущенной выгоде – кто ж станет платить сошедшему с ума? И сердце колотится.
«Стоит кому-то рассказать – немедленно приедут медики с Рассвет-России. И плакали мои денежки. Глядишь, еще должен останусь… В суде доказывать придется, чтобы неустойку не платить. Значит, молчать. Держать в себе, так?»
Перед глазами, будто строка поиска, явились и угасли призрачные буквы:
«Самое лучшее на Марсе – это сны. Строго храни их в себе и не бойся. Ты не одинок».
«О господи. Откуда это?.. А, из коридора. Почему?..»
– Черт подери! – вставая, раздраженно выругался он сквозь зубы, так и не кончив молитвы.