Я никогда прежде не видел эту махину в бою. Да что там в бою, я
никогда прежде живьем ее не видел.
И сейчас эта штука двигалась прямо на нас.
В окопах началась паника, офицеры призывали рекрутов к порядку.
Послышались даже выстрелы, но тут без вариантов, стрелковым оружием
«мастодонту» даже краску не поцарапаешь.
А артиллерия молчала. Артиллерия думала, что у нас тут все под
контролем.
Штабс-капитан дал отмашку, и Петр швырнул в «мастодонта» оба
пульсара. Один на подлете резко изменил траекторию и ушел
вертикально вниз. Врезался в землю, породив столб пара.
Второй завис в воздухе, не долетев до танка метров восемь. Судя
по напряженному лицу Петра, кто-то пытался перехватить контроль над
снарядом, и борьба завязалась нешуточная.
Я закрыл глаза, настраиваясь на работу, открыл, посмотрел на
танк. Внутри определенно было электричество, много. Я видел, где
оно зарождается, видел, как оно идет по проводам, видел, что оно
питает, но дотянуться до него я не мог, и дело было отнюдь не в
расстоянии.
Там, внутри, сидел мой коллега, и он выставил экран. Выстроил
защиту, на преодоление которой мне потребуется какое-то время. И
если он был достаточно искусен и подошел к вопросу с присущим
германцам педантизмом, это время может оказаться критическим.
А, нет, не такой уж он и умелец…
— Двадцать секунд! — крикнул я.
Петр потерял контроль над единственным снарядом и пульсар свечой
ушел в небо. Андрюша перестал вливать в пульсар силу, так что скоро
он погаснет и рассыпется на части, и ветер разметает серый пепел,
не дав ему долететь до земли.
Я нащупал брешь в работе противника, и мне нужно было еще
несколько секунд, чтобы попробовать что-то сделать.
Андрюша бросил высвободившуюся силу в бой. Использовав горящие
танки, он создал подобие огненного шторма, и языки пламени
принялись лизать сигарообразный корпус «мастодонта», затрудняя
обзор и действуя на нервы экипажу, но не причиняя танку особого
вреда.
Видимо, это послужило последней каплей, и наблюдатель из танка
сумел вычислить нашу позицию, потому что «мастодонт» открыл
огонь.
На разных уровнях война выглядит по-разному.
Для обычного пехотинца война — это когда он стреляет в
незнакомого парня, а тот стреляет в него, и оба надеются успеть
первыми. Это долгие изнурительные марш-броски, долгие и
изнурительные часы ожидания, иногда и под артиллерийским огнем
противника, и короткие минуты боя, каждый из которых может стать
для тебя последним.