Тем не менее, вид собственной крови привел меня в ярость, я
рубанул одного демона по ногам, второго приложил щитом, оттолкнув к
стене. Он занес топор, но слишком медленно, и я ударил его мечом в
лицо, пробив голову насквозь.
Тело его не успело превратиться в прах, как второй демон
попытался достать меня в плечо. Но ему тоже не хватило скорости, я
уклонился от его удара, швырнул в него щит, и, пока он уклонялся,
сократил дистанцию и нашинковал его в фарш.
Точнее, попытался, потому что после третьего удара он все же
взял и рассыпался, оставив меня с легким чувством
неудовлетворения.
Нет, это какой-то неправильный ад. Мне почти не больно и совсем
не страшно.
Да и боль почти сразу прошла, и кровью я больше не истекал.
— Я так целый день могу, — заявил я, и тут меня поразило
страшное подозрение.
А что, если мне на самом деле придется только этим и заниматься,
и не только один день, а целую вечность? Бродить по этим коридорам,
драться со слабыми демонами, сходя с ума от одиночества и скуки?
Может быть, мое наказание именно в этом?
Надо запомнить — когда в следующий раз буду умирать, не забыть
исповедоваться. Может быть, зачтется.
Правда, сильно сомневаюсь, что германцы предоставили бы мне
духовника, пусть даже и католического, если бы я о нем попросил. И
где они, кстати?
Мы ведь умерли почти одновременно, и они тоже явно не
праведниками были. Забавно, наверное, если бы мы где-то здесь
повстречались.
Стоять на месте было скучно, а драки мне еще не приелись, так
что я пошел дальше. Демоны теперь встречались только парами, но
несмотря на то, что доспехи у них немного отличались, а оружие с
каждым разом становилось все экзотичнее и страннее на вид,
атаковали они по одной и той же известной мне схеме, так что
разобраться с ними не составило труда.
И я больше ни одного удара не пропустил.
Уложив дюжину чертей, я продвинулся по коридору и оказался в
небольшом зале, наконец-то узрев нового противника. Это был такой
же демон, как и предыдущие, только вместо доспехов он носил
длинную, до пола, мантию кровавого цвета, и рога у него были чуть
подлиннее и с завитушками. При моем появлении он сразу же наставил
на меня длинный когтистый палец и заявил:
— Зря ты сюда пришел, смертный!
На чистом русском языке, должен заметить, заявил.
— Нельзя сказать, что это был мой собственный выбор, милейший, —
сказал я, но он тут же развеял все мои надежды на диалог, швырнув в
меня файерболом.