Он лежал меж массивными округлыми валунами, придавленный к земле густым непроницаемым туманом, и где-то невдалеке мелодично журчала вода. Исчезла ночь, и не было боли, не было вообще никаких чувств. В серой пелене тумана возникла смутно различимая фигура. Лавируя меж камней, она приблизилась и оказалась высокой худой старухой. Обычной такой бабкой, одетой в серое домотканое платье с откинутым капюшоном, похожее на рясу, с длинной резной тростью-посохом, с лицом желчным и суровым, как у иконописного святого. Она бесцеремонно упёрла трость в лежащего и проворчала:
– Живой, надо же… Ты что же это огнём швыряешься, бессовестный?
Посмотрела зачем-то вверх и задумалась.
– Высоко, не молодой ты уже, не закарабкаешься. Кружным путём придётся. Подымайся, хватит валяться, немного провожу и кое-что покажу, ну а дальше сам будешь добираться.
Она цепко глянула на Алексея, и какая-то сила сразу подняла его с земли.
– Давно тут ко мне никто не попадал, это в прежние времена частенько бывало. А сегодня на тебе – сразу трое. Одному тебе повезло. А может – не повезло. Это уж как посмотреть… – бормотала старуха, постукивая посохом, и он послушно плёлся за ней, шурша сапогами по береговой гальке, и звуки тонули в окружающем тумане, как в вате.
– Не забредали бы, куда не следует, не пришлось бы с обрыва сигать.
Они выбрались к кромке воды, и тут покорное отупение сменилось у него первыми здравыми эмоциями. Где они? Это не может быть Котьвой: противоположный берег, несмотря на серую мглу, хорошо просматривался, и громоздились там буйной зеленью настоящие тропические джунгли, и нависала над водой листва неведомых растений, и в их ветвях угадывалось мельтешение крохотных птах.
Алексей открыл было рот, но старуха промолвила строго:
– Помалкивай и ничего не спрашивай. И вообще – не глазел бы ты по сторонам. Когда время придёт, тогда сам поймёшь, а сейчас тебе это не нужно.
Туман заметно рассеялся, и через недолгое время они вышли к группе каких-то людей, облачённых в холщовые балахоны наподобие бабкиного. Люди стояли у воды и смотрели на ту сторону, как показалось, заворожённо. Алексей попытался заглянуть в их серые лица, и сердце его заколотилось учащённо: среди прочих, абсолютно ему незнакомых, находилась его Лиза, и друг Аркаша с Марией тоже были здесь.