Сердится Джилл, замахивается на кота, да на такого хоть зазамахивайся, всё без толку.
Играет кот.
Радуется.
Путает время.
Всё-всё время перепутал, уже непонятно, где свое время, где чужое, где какое.
И Джилл сама во времени запуталась.
Мечется Джилл, ищет свое время, да нет, не её это время, время какое-то незнакомое, большие дома машут крыльями, собираются в стаи, хотят лететь на юг…
Джилл оглядывается, торопится к большому дому на окраине:
– Джек! Джек!
Из дома выходит Джек, смотрит на Джилл, не понимает, не узнает…
– Сударыня, вы…
Джилл показывает пальцем:
– Крыло! Крыло!
Джек оборачивается, какое крыло, откуда крыло, а вот оно что, крыло-то на одном шурупе держится, так и улетит…
Джек кидается на крышу дома привинчивать крыло.
Джилл хлопочет, помогает.
Вот и крыло привинтили.
Темнеет уже, первый снег метет.
Джек становится к рулю, командует дому, как отец командовал:
– Полный вперед!
Выверяет курс.
Спохватывается, смотрит на Джилл, гостья же в доме, а он даже чашку кофе не предлагает…
Ару чует звира.
Нет, не так – Ару раздувает широченные ноздри, жадно втягивает смолистый дух леса, чует звира, горячего звира, пахучего звира, здесь, в каких-то нескольких… нет, не метрах, нет у Ару слова метры, от Ару до метров еще века и века.
Но здесь.
Совсем рядом.
Ару присматривается, причувствывается, да точно ли звир здесь, в этой грани, а то бывает, померещится что-то совсем-совсем рядом, руку протянешь – хоп, а нет ничего, а оказалось – не в этой грани, а в соседней, еще бы понять, в какой грани, да какая разница, в какой, всё не у Ару…
Ару принюхивается, держит нос по студеному зимнему ветру – чует звира.
Где-то там в редких зарослях, за пеленой подступающей метели, за темнотой ночи – звир.
Звир-р-р.
Страшный звир, мохнатый звир, мясистый звир, много шерсти у звира, и мяса много, и клыки у звира большущие, и когти у звира.
Звир-р-р-р.
Ару ступает в снегу, твердый снег, застывший снег, по такому пойдешь – не провалишься, ну да Ару всё равно снегоступы надел, мало ли. Ару осторожно ступает по снегу, – сейчас хочется стать невесомым, только чтобы не хрустел под ногами проклятый снег, только чтобы не выдал Ару, да и ветер тоже не шевелился бы, не дул бы в сторону звира, не выдал бы Ару. А то ветер он такой, ветер тайны хранить не умеет, всё-то всё разболтает ветер, разнесет по свету…