— Когда ты родилась, отец часто говорил, как мечтает, чтобы его девочка стала опытным эмпатом, помогала целительством, — начав с радостного возбуждённого тона, Виктор быстро сник. — Я так жалею, что уехал, а потом не вернулся, когда не стало Регины. Был так далеко, когда произошла трагедия. Не помог Фросту.
— Никто бы не помог, — Мариса больше ничего не стала говорить, но счастье внутри погасло. — Я хочу жить настоящим.
— Не зная, что случилось с отцом? Не позволяя убрать ожог огня стихийника?
Виктор знал, что причиняет боль, но похоже магистр Дэй считал такие вопросы частью лечебной терапии, настолько часто возвращался к ним. Его мягкий взгляд как бы говорил: «Прости, девочка, но нарыв полезнее вскрыть, пока он не отравил гноем весь организм».
Она не ответила. Ночью, ворочаясь в постели, Мариса составила простенький план на ближайшее время. Появление первокурсницы в библиотеке Академии не вызовет подозрений. Как и множество вопросов от наивной студентки. Вначале она осмотрится, изучит расположение разделов. Ей представлялось, что в библиотеке должна быть определенная система хранения книг. Мариса узнает, какая именно, чтобы не ошибиться и не привлечь к себе лишнего внимания. Вряд ли учебники запрещённого Ковенанта хранят доступными для всех, но её не остановят трудности.
Она было подумала о помощи магистра Дэя, но его не стоило впутывать в сомнительное дело. А самой Марисе надоело прятаться и бояться случайно выдать свою тайну, которая может стоить ей жизни. Старик Крэнк считал, что служба безопасности продолжает охотиться на адептов четвёртого Ковенанта — маги иллюзий оставались вне закона.
9. 8.
В молодости Делвин был не прочь долго поваляться в постели, понежиться рядом с тем, с кем только что разделил телесные удовольствия. Теперь его постоянно тревожил внутренний зов, шепчущий о стремительно уходящем времени. С каждым годом Брум всё острее ощущал, насколько быстро утекает между пальцами настоящее. Придёт момент, когда силы оставят его, а вместе с ними он потеряет значимость для королевства. Сама мысль, что все начнут говорить о бывшем верховном толкователе, как о дряхлом старике, выжившем из ума, посмеиваться за спиной и раздражённо терпеть, была невыносима. Худшее унижение из всех возможных. Делвин не желал думать, что однажды придётся отдать всё, поэтому деятельный и беспокойный разум ментала не давал расслабиться ни на минуту. Только что, находясь в сильных и требовательных руках Грэмиса, он то и дело возвращался к главной цели.